в глухую оборону рассчитывая что настанет момент когда противник отроется и даст ему шанс – обычно те кто ждал этого так и умирали, ибо противник шанса не давал. Спасение лишь одно – вперед, атаковать самому, не боятся пляшущего в воздухе как кобра лезвия, заставить врага делать ошибки…
Он отвел шпагу Альфредо вниз во время одного из его уколов и направил острие своего клинка в ему в грудь.
И не понял что произошло – капитан сделал стремительное движение как то по хитрому изогнутой рукой – та двинулась вперед, ударив предплечьем и ладонью снизу по шпаге Питера. Кажется перчатка Аяллы оказалась распорота, но удар был отведен. Что за черт?
– И так бывает, мой юный друг! – бросил француз, глядя Блейка. – Вижу вы удивлены? Парировать рукой? Да… На такое мало кто способен… Но вам не повезло – я обучен этому! И в этот момент в их схватку вмешалась судьба, на этот раз приняв облик четырех лондонских стражников, с алебардами наперевес, появившихся из-за угла. Несколько секунд подчиненные лорд-мэра взирали на нарушителей королевских указов и законов – видимо соотношение сил – четверо против четверых их не очень вдохновляло. Но потом, поудобнее перехватив древки оружия размеренным шагом двинулись к дуэлянтам. Не сговариваясь и не издавая ни звука Альфредо а за ним и Урфин ринулись в ближайший переулок. А мгновение спустя место действия покинули и Тернер с Питером – правда в другой переулок идущий в противоположном направлении. Остановились они пробежав квартала два, промчавшись не помня себя по убогим улочкам Ист-Энда, не забывая благословить Бога что у их жителей не было денег на ночную стражу и рогатки. Тут они остановились у полуразрушенного дома, тяжело дыша привалившись к стене… – А вы его почти сделали, мистер Блейк, – усмехаясь бросил вдруг Тернер. Зверь-то матерый, битый – видал я таких в портах да кабаках… Но все равно – если бы не стража – посмотрели бы какого цвета у него кровь!
– Спасибо, Билли, – ответил Питер, хотя был не особо уверен в правоте слов подчиненного. Но и ты меня выручил! – Ну а какой же я был бы боцман если б своему капитану не помог! Возьмите – протянул Тернер что-то Питеру. Ваш трофей! С недоумением тот некоторое время разглядывал в свете Луны мутным желтым блеском и кровавыми искрами вещицу. – Это его застежка – ну на плаще. Вы ее сорвали когда первый раз чуть не проткнули хмыря. Пожав плечами Блейк сунул увесистую побрякушку в карман. Пойдемте, мистер Тернер, бросил он. Ночь – не время для прогулок да и отплытие не сегодня-завтра. Несколько раз капитан и боцман вздрагивали при появлении навстречу патрулей стражи. Но в порт они вернулись благополучно. Короткая стычка не привлекла внимания, так как подобные происшествия были не редки в Лондоне.
…Под утро Питер вышел на палубу, и его разгоряченное лицо скользким шелком одела морская сумеречная прохлада. На расстоянии полукабельтова, покачивался на волнах фрегат «Медуза» и отблеск ее фонаря кровавой струей тек под корму. На баке и юте пенителя морей безлюдно и тихо; на шкафуте темнела фигура вахтенного матроса. Он горланил старую шанти:[5]
Просят
Шанти – матросская песня.
