страх.
Назавтра ветер сменился. К пострадавшим от зловония присоединилась вторая половина города! У людей не стало других тем для разговоров, кроме как об этом запахе. Чиновникам пошли письма с жалобами, хозяева магазинов и контор вешали на двери замки и уезжали за город. Ад продолжался в течение нескольких дней.
Первыми докопались до истины, разумеется, журналисты. Вскоре в местной газете «Кембридж дейли ньюс» вышла разоблачающая статья. Заголовок кричал: «Канализация оправдана, виновна наука!»
Поупу и его коллегам на том бы успокоиться. Но так не хотелось бросать пахучий эксперимент! Думали они, гадали и в конце концов договорились с одним фермером, чтобы тот позволил немного похимичить в его владениях. Главное, подальше от города! Фермер даже помог ученым привезти все их оборудование и поначалу взялся наблюдать за опытом. Но хватило его ненадолго. Сельский житель решил, что коровий навоз и то приятнее пахнет.
К слову, коровы быстро почуяли в происходящем что-то родное. Их явно тянуло поближе к запаху, показавшемуся таким знакомым! Проявила любопытство и мошкара: насекомые тучами слетались к источнику селеноводорода, уж совсем неизвестно почему. Вот только отдыхающие на реке горожане опять не поняли всего величия момента и опять позатыкали носы. А аромат все плыл и плыл вниз по течению…
Увы, опыты пришлось прервать. Переключились на что-то менее пахучее, но не менее интересное. Разговоры про удивительную вонь не утихали еще долго.
Спокойствие, только спокойствие!
Тридцать пятому элементу периодической системы Менделеева брому тоже есть за что обижаться на своих открывателей. Это надо же было так назвать его – «вонючкой»! То есть «бромос» по-гречески. Ну да, запашок, скажем прямо, еще тот, но первое название «мурид» («соленый») звучало куда приличнее.
В борьбу, главным призом которой должен был оказаться бром, ввязались несколько человек. Они «стартовали» почти одновременно – можно сказать, команда Германии против французов! С немецкой стороны выступали уже известный химик Либих и студент Левиг; с французской – Жерар, корифей химии, и Антуан Балар, совсем начинающий лаборант. Победила молодость…
А что, приятный городок этот Монпелье! Юг Франции, море, триста солнечных дней в году. Городок был знаменит соляными промыслами. На берегу рыли бассейны, заполняли их морской водой и ждали, пока вода испарится. Соль вычерпывали, а то, что оставалось – рассол, – выливали в море. Именно в этом городке Балар трудился скромным лаборантом, и именно этим рассолом ему поручили заняться как следует: изучить, что в нем есть ценного.
Балар взялся за опыты. Очень скоро он заметил одно обстоятельство: когда рассола касался хлор, жидкость превращалась в красно-бурую. Дальнейшие попытки выпарить или каким-нибудь другим способом получить из этой жидкости еще хоть что-то, не увенчались успехом.
Скромный лаборант тут же сделал нескромное
