Но, к стыду ее, так оно и было.
Паника боролась с желанием, которое вспыхнуло и охватило Руби так быстро, будто раскаленная лава прошла сквозь нее, сметая все на своем пути. Ее губы приоткрылись, пропуская настойчивый язык Сандера, и мучительный стон вырвался из груди. Тело мужчины напряглось. Это было предупреждением об опасности, но Руби лишь еще больше возбудилась, почувствовав, как сладко заныло в низу живота.
Несмотря на гнев, охвативший его, Сандер все же услышал свой внутренний голос, который предупреждал, что именно так все и произошло в тот раз: те же ярость, боль, мучительное желание овладели им. Ведь это невозможно – хотеть ее. И все-таки, подобно некоему мифическому уродливому существу, вроде бы навеки похороненному, страсть с нечеловеческой силой скинула с себя оковы, державшие ее в тюрьме. Сандер облизал податливый нежный рот Руби, предвкушая ответный отклик… Но если он сейчас же не остановится…
Руби содрогнулась от наслаждения, когда язык Сандера стал ритмично и властно играть с ее языком. Соски ее напряглись и затвердели, и она ощутила сладкую боль, пронзившую все тело. Рука Сандера обхватила ее грудь, заставив женщину глухо застонать.
Она была женственная, теплая и чувственная, такая податливая и изнемогающая от желания! «Эта готовность – ловушка», – подумал Сандер. Если он не возьмет себя в руки, то овладеет ею немедленно, сорвав с нее одежду, чтобы ласкать ее обнаженную кожу, погрузиться в глубины… А она обовьется вокруг него и точно так же овладеет им, поддавшись сумасшедшему, мучительному и непреодолимому желанию…
Сандер быстро стянул с Руби футболку. Ощутив его руки на своей груди, она будто вернулась в прошлое. Тогда он раздел ее умело и быстро, покрывая поцелуями, которые отняли у Руби способность мыслить разумно и заставили желать продолжения. То же самое Сандер делал и теперь. Приподняв волосы молодой женщины, он прильнул губами к ее шее.
Руби чувствовала его теплое дыхание на своей обнаженной коже. Языки пламени зажглись внутри – жадные языки страсти, рвущейся наружу, уничтожающей сопротивление. Жаркая дрожь охватила ее, дрожь наслаждения. Груди Руби открыты взору Сандера…
Он не должен делать этого. Он не должен идти на поводу у своей гордости. Но ведь это единственное чувство, которое им руководит сейчас. Огонь, вспыхнувший в крови, порожден злобной гордостью, только и всего.
Ее груди были такими же совершенными, какими Сандер их запомнил. Темно-розовые соски красиво выделялись на бледной нежной коже. Сандер любовался, как они опускались и поднимались вместе с ее учащенным дыханием. Он обхватил одну грудь. Она идеально уместилась в его руке, как и тогда, будто была создана специально для него. Сандер погладил большим пальцем сосок, и тот еще больше затвердел. Закрыв глаза, он вспомнил ту далекую ночь, номер в отеле. Тогда сосок ее так же напрягся от прикосновения его большого пальца, требуя продолжения. Отклик Руби был мгновенным и неистовым, возбудившим до боли его собственную плоть.
Он
