представилась Надежда, устраиваясь на пассажирском сиденье. – А вы, значит, Василий Верленович? У вас родители интересовались французской поэзией?
– Это еще почему? – Дядечка подозрительно взглянул на Надежду. – Мой покойный родитель никогда ничего такого не позволял, он всю жизнь честно трудился на кожевенной фабрике!
– Ну, одно другому не мешает… – смутилась Надежда. – Верлен – это же французский поэт…
– Верлен – это Верный Ленинец! – отчеканил дядечка и включил зажигание.
– Ах вот как… – протянула Надежда и надолго замолчала.
Они проехали по улицам Козодоева.
Городок ничем особенно не поражал воображение – не было здесь ни памятников седой старины, ни импозантных новостроек. Обычный захолустный городок, процентов на сорок состоящий из облезлых панельных пятиэтажек, известных в народе как хрущобы, а на остальные шестьдесят процентов составленный невзрачными бревенчатыми одноэтажными домами с чахлыми палисадниками.
Вдруг за очередным поворотом перед Надеждой открылся старинный парк. За полуразрушенной оградой густо золотели столетние дубы, среди них темно-багряными мазками проступали клены. Дорожки парка заросли неопрятными кустами, но еще были видны, сквозь листву можно было угадать их планировку. А в конце широкой аллеи, обсаженной по краям мощными липами, виднелись руины старинной усадьбы. Желтая ампирная штукатурка была в основном отбита, и сквозь нее проступали грубые кирпичные стены, которые напомнили Надежде плакат из школьного кабинета анатомии – человек без кожи, с обнаженными красными мышцами и кровеносными сосудами.
Рядом с усадьбой пряталась среди деревьев небольшая часовня в готическом стиле, выдавая романтические пристрастия давно почившего владельца имения.
– Как красиво! – невольно воскликнула Надежда, прижавшись к окну машины.
– Державино, – односложно отозвался водитель и почему-то заметно помрачнел.
Они уже почти миновали парк, когда среди деревьев Надежда Николаевна увидела человека.
Это был немолодой мужчина в светлом плаще и старомодной шляпе, с тростью в руке. Он неторопливо шел по полузаросшей аллее. Повернувшись на шум мотора, незнакомец проводил «Жигули» внимательным, сосредоточенным взглядом.
За парком начался более привлекательный район. Среди пожелтевших деревьев виднелись нарядные коттеджи, по правую руку промелькнул современный торговый центр из стекла и металла. Наконец Василий Верленович сбросил скорость и остановился возле аккуратного двухэтажного дома.
– Вот он, наш пансионат! – проговорил Василий Верленович с гордостью. Он открыл Надежде дверцу машины, вытащил из багажника ее чемодан и пошел к пансионату.
За стойкой регистрации сидела полная женщина лет сорока пяти с уложенной вокруг головы пшеничной косой. Приветливо улыбнувшись Надежде, она приподнялась ей навстречу:
– Ждем, ждем! Мы гостям всегда рады!
– Это
