начался ливень и Кейн почувствовал, как в висках у него пульсирует боль, постепенно охватывая обручем всю голову. Сложно было сказать, происходило ли это из-за погодного ненастья или вчерашнего похмелья. Алекс почувствовал недомогание еще в кабинете Рэймонда. Но ему было неудобно сразу обращаться за помощью к своему новому начальнику. Он решил, что будет делать это только в самых крайних случаях.
Поэтому сейчас он просто закрыл глаза, стараясь отвлечься. Алекс тщетно пытался заставить себя размышлять об убитой девушке, но сейчас оказался способен думать лишь о беспокоящей его боли. Под мерный шум дождя он сам не заметил, как уснул.
Сон его оказался тяжелым и гнетущим, как у больного человека. Он даже сам подсознательно понимал, что спит, но никак не мог проснуться и отделаться от навязчивого кошмара. Алексу мерещилось, будто он блуждает в каких-то подземных катакомбах и никак не может найти выход. Освещение в этом подземелье было каким-то неестественно красным, как аварийные лампочки, что только добавляло тревожности.
Мужчина безуспешно сворачивал все в новый и новый коридор, но каждый раз вместо выхода натыкался на очередной тупик или развязку. Алекс нутром чувствовал, что где-то здесь в этих подземных катакомбах таится большая опасность. Это была та самая безошибочная интуиция мага, просыпающаяся в трудный момент. Он знал, что ему нужно срочно убираться отсюда, но не знал, как это сделать.
Неожиданно очередной поворот вывел его не в тупик, а в до боли знакомую комнату. Кейн увидел сидевшую на диване женщину с длинными каштановыми волнистыми волосами. Она обхватила лицо руками и плакала. У Алекса защемило в груди. Он уже не понимал, спит он или нет, да и это не имело никакого значения. Эта ситуация была настолько знакомой, что он действовал чисто по привычке.
– Тебе плохо, милая? Ты плачешь? Ты опять увидела что-то плохое? – он подошел к женщине и осторожно погладил ее по волосам.
Она подняла голову, и Алекс увидел до боли знакомые васильковые глаза. Такими, какими они были до болезни. Сейчас в них не было никакого намека на безумие. Но по щекам Айрин отчего-то все равно бежали слезы.
– Мне очень плохо, – прошептала она. – Я хочу домой.
– Не плачь, пожалуйста, сейчас все пройдет. Я заберу тебя отсюда, – успокаивающе произнес Алекс, взяв ее за руку. Ладонь женщины оказалась удивительно холодной.
– Мне плохо от того, что я вижу, как ты мучаешься, – снова заговорила она. – Тебе больно.
– Это ерунда, – соврал Кейн, хотя даже здесь в своем сне чувствовал дикую боль, словно прожигавшую его изнутри.
– Тебе грозит опасность, милый, не ходи сюда больше, – жалобно произнесла Айрин. – Ты в большой беде.
– Я не понимаю, о чем ты, – честно ответил мужчина. – Ты напрасно плачешь из-за меня…
– Ты помнишь магазин возле нашего дома? Нет, не возле него, а в конце улицы? Там продавались антикварные вещи, – взволнованно заговорила она.
