меня продолжали доставать постоянная отдаленная артиллерийская стрельба и полное отсутствие официальной информации о противнике. Телевизор мы в дороге не смотрели. Новости все – на уровне радистов.
А новости безрадостные: там взорвали это, там стрельнули друг в друга, тут перевернулась машина. Помню трагикомический случай. Ехала бээмпэ, пушка была развёрнута вбок. Навстречу ехал бэтээр. Так солдату на бэтээре стволом пушки так по лбу навернуло! Слава Богу, что он был в каске и потому получил только небольшое сотрясение.
Меня поразило, что когда мы проходили уже через чеченские населённые пункты, то я там практически никого не видел. Никто в нас не стрелял. Внутри опять затеплилась надежда, что всё будет нормально. Вот они увидят, сколько нас, испугаются и сдадутся. Когда об этом заходил разговор, многие считали, что Дудаев как-нибудь поможет разрулить ситуацию. Я не помню, чтобы о нём отзывались негативно. Говорили, что он всё-таки наш, что Ельцин его специально поставил.
Подошли к Грозному и встали около Пригородного, километрах в двух-трёх от города. В машине было радио, слушали мы «Маяк». Но сообщения были какие-то, мягко говоря, странные. Пошли слухи, что в город поехали какие-то депутаты, которые должны всё уладить. Надежда, что войны всё-таки удастся избежать, ещё теплилась. Никто не хотел воевать. Ведь это свой народ, своя страна.
30 декабря мы уже чётко знали задачу. В Грозном мы должны будем развернуться в приспособленном помещении какой-нибудь больницы, поликлиники или в школе.
31 декабря кто-то притащил ёлку. Скорее всего, из какого-то чеченского дома. Солдаты украсили её пустыми пулемётными лентами, подвесили гильзы разного калибра. Только успели нарядить (это было часов в пять-шесть дня), как началась такая какофония! По городу била артиллерия. Дым, пыль, разрывы!.. И тут прямо к нам в расположение прилетает миномётная мина! Ба-бах!.. Но на этот раз никого не задело.
Нам объявили, что оборонять себя в Грозном мы должны сами. Разведчики 693-го мотострелкового полка дали мне трофейный автомат Калашникова. К нему было четыре магазина на сорок и два на тридцать патронов. Только носить их было негде – не было разгрузочного жилета. Чтобы не казаться самым военным, я не стал магазины перевязывать по два. Сороковку поставил, а остальные просто положил в портфель. Потом кто-то из проезжающих подарил две гранаты эфки (Ф-1. Оборонительная граната. – Ред.). Я их тоже в портфель отправил.
Входим в город и видим: на дороге стоит бээрдээм и чадит! Люки открыты, и из них идёт даже не дым, а именно жуткий чад, как будто внутри горит ватный матрац! На антенне висит российский флаг маленький. Когда проезжали мимо, я разглядел следы двух попаданий из гранатомёта.
А потом пошло!.. Машина, ещё машина, машина… Все брошены, двери раскрыты, пулевые следы на капоте, на стёклах… Вокруг валяются бинты, вата, какие-то коробки, носилки! Откуда это всё?! Потом узнал, что это была колонна, которую существенно пощипали. Но убитых
