вновь поддержал ее муж. – Схема превращения россиянок в сексуальных рабынь отработана до деталей. Сначала женщинам предлагают «высокооплачиваемую работу» за кордоном. Помогают им оформить визы, пересечь границы, дают крышу над головой. Но вскоре вдруг выясняется, что там, допустим, на Лазурном Берегу, все места официанток, барменш, фотомоделей, манекенщиц, гувернанток и продавщиц заняты. Вложенные в «путешествие» деньги предлагают отрабатывать в публичном доме. И вырваться из пут сексуального рабства удается очень немногим… Нашу страну сейчас многие называют одним из основных источников международной торговли женщинами. Нужно ли пояснять, чем это грозит нашей национальной безопасности и самому существованию России?
– Ну, это уж вы того… Далеко хватанули, – возразил Вахит Таджигенович.
– Вовсе нет! В заморские бордели увозят молодых и здоровых соотечественниц. Возраст большинства «транзитных» гражданок – до двадцати пяти лет.
– Но ведь и раньше женщины уезжали за рубеж, когда выходили замуж за иностранцев, обучавшихся у нас в стране. И нередко они оказывались, по сути дела, в рабстве, – присоединился к разговору Арсланов.
– Это были единичные случаи, – решительно заявила попутчица. – Да и женщины сами выбирали себе партнеров. Выехать в те времена за рубеж было настолько сложно, что только в исключительных случаях люди получали право покинуть Советский Союз…
8
Стояла жара. Уже утром солнце палило так, словно окатывало кипятком. Операций не предвиделось из-за отсутствия электричества, а больных, родственники которых могли бы оплатить приобретение дизельного топлива для госпитального генератора, в хирургическом отделении в тот день не было.
Внезапно к диспансерному отделению госпиталя на большой скорости подлетела машина, в кузове которой лежало обездвиженное тело, а вокруг него на скамейках сидели мужчины. Как только машина остановилась, они быстро соскочили на землю, и, взяв лежащего в кузове человека, быстро внесли его в комнату, где принимал врач общей практики.
По выработавшейся уже привычке, хирург тут же направился в кабинет, где принимал доктор Кабо, – врач госпиталя, который окончил медицинский институт в Одессе и хорошо говорил на русском языке.
Кабо редко бывал трезвым. С раннего утра он принимал стаканчик «пальмушки», потом прикладывался к нему еще и еще, и к концу рабочего дня всегда был пьян. По госпиталю он передвигался медленно, величественным взмахом руки приветствуя больных и здоровых и раздавая указания подчиненным скрипучим голосом.
На вопрос русских о том, почему Кабо так часто прикладывается к стаканчику с вином, он отвечал, что выпивать его приучили в Союзе, когда он жил в общежитии медицинского института. Частые студенческие попойки по поводу и без оного сделали свое дело. А отказаться, по словам Кабо, он не мог, боясь обидеть «хороших людей» и из-за желания нравиться всем без исключения.
Стипендии
