ко мне. Мне не оставалось ничего иного, как «передать ее по команде». Таким образом, она очутилась у нашего начальника разведки (обладавшего на редкость грубым голосом), в функции которого входили также и все вопросы, связанные с пропагандой.
Этот офицер – чудесный, брызжущий юмором баварец – не пошел по моим стопам (я пытался отсоветовать даме совершить поездку по фронту). Он отнесся к делу, не обращая внимания на пышный костюм актрисы, чисто по-служебному, сухо и трезво. Он принял даму чрезвычайно корректно, выслушал ее дело, проверил документы, принадлежавшие ей и ее спутникам, затем поднял телефонную трубку и вызвал офицера-медика. Положив трубку на рычаг, он деловым тоном сказал: «Вам сначала нужно сделать прививку. Я вызвал врача. Пожалуйста, раздевайтесь!» В пользу нашей гостьи говорит то, что она не вскипела, а только засмеялась и отказалась подвергаться прививке. Лишь ее киноспутники должны были подвергнуться этой процедуре, вернее говоря, только оператор. Он подошел, щеголяя своим коричневым загаром, врач поднес шприц, и несчастный на глазах у злорадствующих зрителей тут же упал в обморок.
Начальнику разведки пришла в голову блестящая идея направить эту экспедицию к генералу фон Рейхенау, который хорошо знал эту даму и казался нам вполне подходящей кандидатурой. Она направилась с сопровождающими ее лицами в штаб 10-й армии в Конске. Вскоре, однако, она оттуда возвратилась. Еще и раньше. При занятии Конски несколько раз происходила перестрелка, в которой приняли участие и гражданские лица. Вследствие неоправданных действий офицера-зенитчика, на рыночной площади, где собралось много народа, возникла ничем не оправданная паника, была открыта бессмысленная стрельба, приведшая к многочисленным жертвам[60]. Киногруппа стала свидетельницей этой достойной сожаления сцены, и наша гостья, потрясенная случившимся, решила вернуться. Что касается офицера, виновного в этом инциденте, то генерал фон Рейхенау немедленно отдал его под суд военного трибунала, который признал его виновным в непреднамеренном убийстве и приговорил к лишению воинского звания и нескольким годам тюремного заключения[61]. Этот пример свидетельствует о том, что со стороны командных инстанций в подобных случаях немедленно принимались строгие меры. К сожалению, позже – в начале русской кампании – эти меры привели к тому, что Гитлер лишил военные трибуналы права разбирать дела, связанные с насилием над гражданским населением.
Битва на Бзуре
В то время как в районе Радома еще продолжались бои, хотя и здесь уже наметилось победоносное завершение сражения, основное внимание штаба группы армий было теперь направлено на северный фланг, где противник активизировал свои действия.
В первые девять дней кампании все операции протекали полностью в соответствии с планом и нашими желаниями и могло показаться, что вряд ли что-либо может серьезно нарушить или изменить разработанный
Увидев бегущую в панике толпу местных жителей (в основном евреев, напуганных слухами, что вот-вот состоится погром) ехавший мимо на автомобиле лейтенант резерва Бруно Клейнмишель открыл по ним огонь из пистолета. К нему присоединились находившиеся поблизости 40–50 солдат вермахта. В ходе этого инцидента погибли 22 местных жителя. Эти события произошли 12 сентября 1939 г. –
14 сентября Рейхенау приказал предать лейтенанта суду военного трибунала 10-й армии. Судьи пришли к выводу, что в действиях офицера не было военной необходимости, и приговорили его за убийство гражданских лиц к 2 годам тюрьмы; солдаты и унтер-офицеры, принимавшие участие в инциденте, к ответственности не привлекались. –
