приказом «делать все возможное для взаимодействия при осуществлении различных планов в соответствии с распоряжениями полковника Ньюкомба, и притом так, чтобы была ясно видна оказанная поддержка». Его командир Фицморис (фамилия, известная в Турции) был олицетворением гостеприимства и находил нашу работу на суше приятным развлечением. Он помогал нам тысячами способов, прежде всего в налаживании связи. Фицморис был специалистом по радиосвязи, что оказалось как нельзя более кстати, так как в один прекрасный день на рейде появился «Норсбрук», доставивший нам армейскую радиостанцию, смонтированную на легком грузовике. Поскольку никто из нас ничего в ней не понимал, мы были в полной растерянности. Тогда Фицморис высадился на берег с половиной экипажа, отогнал грузовик на выбранное им место, профессионально собрал мачты, запустил двигатель и отладил связь настолько, что еще до захода солнца связался с «Норсбруком» и долго разговаривал с корабельным радистом. Эта станция работала день и ночь и намного повысила эффективность веджской базы, засыпав Красное море депешами на трех языках, зашифрованными двумя десятками различных армейских кодов.
Глава 30
Фахри-паша все еще продолжал играть в нашу игру. Он удерживал линию окопов вокруг Медины и притом на таком расстоянии от нее, чтобы арабы не могли обстреливать город из орудий. (Впрочем, такой попытки никто и не делал, даже не мечтал об этом.) Другие отряды были рассредоточены вдоль железной дороги в виде сильных гарнизонов на всех водопоях между Мединой и Тебуком, а также более мелких постов между этими гарнизонами, чтобы постоянно патрулировать дорогу. Короче говоря, он избрал самый глупый способ обороны, какой только можно было себе представить. Гарланд ушел из Веджа на юго-восток, а Ньюкомб – на северо-восток, с целью подрыва дороги взрывчаткой. Их задачей было разрушение рельсового пути и мостов, а также установка автоматических мин под проходившие поезда.
Сомнения арабов сменились безудержным оптимизмом, и это позволяло ожидать отличной службы. Фейсал зачислил в армию большинство билли и моахибов, которые признали его хозяином Аравии на всем протяжении от железной дороги до моря, а потом послал джухейнцев к Абдулле в Вади-Аис.
Теперь он мог готовиться к тому, чтобы серьезно заняться Хиджазской железной дорогой, но поскольку практика показала, что реализация наших планов превзошла мои расчеты, я просил его задержаться в Ведже и принять меры к более широкому охвату идеями движения окружающих нас племен, чтобы в будущем восстание могло расшириться, создавая угрозу для железной дороги на участке от Тебука (тогдашняя граница нашего влияния) до Маана, в северном направлении. В своем понимании хода арабской войны я оставался недальновидным. Я еще не понял, что проповедь была победой, а сражение – обманом. В тот момент я связывал их вместе, но,
