Булгакова сожалеть об этом событии, по его признанию, «нарушающему мои делишки». Как показывают его письма к брату, более всего в этой ситуации он был обеспокоен своей дальнейшей судьбой, ведь граф наобещал ему золотые горы. В словах Булгакова сквозит даже обида на бывшего градоначальника, ничего не сделавшего для своих подчиненного. «Участь моя в том, – жалуется Булгаков, – чтобы пользоваться доверием и дружбою своих начальников, и не более того. Это отлично, но недоходно; что делать? Может быть, коего близкую дружбу заслужить я не буду иметь счастья, тот и сделает мне более всех добра».
При следующем генерал-губернаторе Москвы – графе Тормасове, Булгаков сохранил свою должность, став в 1819 г. действительным статским советником. А при князе Д.В. Голицыне он дослужился до камергера, в 1826 г. И, наконец, в 1832 г. Булгаков, который «купался и плавал в письмах, как осетр в реке» (даже не верится, что в Оке когда-то водилась такая рыба), получил должность московского почт-директора, на которой просидел почти четверть века.
Булгаков (как и еще один герой этой книги – Шаликов) был непременной составляющей московского общества. Он тесно общался с Пушкиным, Жуковским, Тургеневым, Дашковым, Воронцовым, Закревским и многими другими. Получая, отправляя и составляя письма, он был нужен всем. Московские дамы обращались к нему с просьбой переслать то или иное письмо, выписать из Парижа модный журнал. Члены Английского клуба справлялись о том, что слышно в Петербурге. Булгаков считался первоисточником новостей в Первопрестольной, его не зря прозвали живой газетой – многие известия он узнавал первым, чтобы затем растрезвонить по всей Москве.
Вспомним гоголевский «Ревизор», а точнее, его начало, для того, чтобы понять значение Булгакова-почт-директора для Москвы. Почтмейстер Шпекин появляется уже во втором явлении и простодушно признается, что читает чужие письма «больше из любопытства: смерть люблю узнать, что есть нового на свете» (очень даже похоже на Булгакова!). И далее: «Я вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное письмо с наслаждением прочтешь – так описываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем в «Московских ведомостях»!» Неслучайно, что причиной столь комичного конца «Ревизора» является тот же Шпекин с его привычкой совать нос в чужие письма. И про Булгакова говорили, что порою он не брезговал чтением чужих писем.
А какую неоценимую помощь оказали булгаковские письма пушкинистам в деле установления подробностей пребывания великого поэта в Москве! Булгаков жил неподалеку от четы Пушкиных – на Арбате, в доме 20, и был частым гостем у молодых супругов. Пускай иногда он и грешил отсебятиной, но тут, как говорится, не до жиру.
Василий Жуковский говорил Булгакову: «Ты создан быть почт-директором дружбы и великой Русской империи», «ты рожден гусем, т. е. твое существо утыкано гусиными перьями, из которых каждое готово без устали писать с утра до вечера очень любезные письма». И потому сущей драмой стало для Булгакова
