встречи, но деваться было некуда.
– Я тебе говорил, чтобы ты оставила мою жену в покое. Ты что, не слышала? – накинулся он на Глорию.
– Пошел ты в джунгли, орангутанг, – огрызнулась она.
– Минутку, – вмешался я, – что происходит?
– Она опять приставала к Руби! – рявкнул Джеймс. – Только отвернусь, она ее снова донимает.
– Да плюнь ты, Джим, – сказала Руби, пытаясь оттащить мужа в сторону.
– Нет, не плюну. Я же говорил тебе, чтобы ты держала язык за зубами, ты что, забыла?
– Иди-ка ты отлей…
Прежде чем Глория успела договорить, он заехал ей так, что она больно стукнулась о мое плечо. Оплеуха была жуткая. Этого я так оставить не мог и, размахнувшись, заехал кулаком Джиму в зубы. Он врезал мне левой под ложечку, и я полетел на пары, танцевавшие поблизости. Это меня и выручило, позволив не растянуться на паркете. Тут он бросился на меня, и мы с ним сцепились. Я пытался заехать ему коленом промеж ног, чтобы вырубить его. Это был мой единственный шанс.
Над ухом залился свисток, и кто-то ухватил нас обоих. Это подоспел Ролло Петерс. Он-то нас и растащил.
– Ну хватит, прекратите! – рявкнул он. – Что происходит?
– Ничего, – сказал я.
– Ничего, – сказала Руби.
Ролло поднял руку и помахал стоявшему на сцене Рокки.
– Попрошу музыку, – произнес Рокки, и оркестр заиграл.
– Ну, расходитесь, расходитесь, – разгонял Ролло танцоров, наблюдавших за стычкой, и те стали медленно расходиться по местам. – Пошли, пошли, – поторапливал он их.
– В следующий раз я тебе глотку перережу! – крикнул напоследок Джеймс Глории.
– Да иди ты на…! – не заставила себя ждать Глория.
– Заткнись! – не выдержал я и утащил ее в угол, где мы остановились, переминаясь на месте. – Ты сдурела? – спросил я. – Почему бы тебе не оставить Руби в покое?
– Не волнуйся, ей я больше слова не скажу, хочет плодить ублюдков – ее дело.
– Здравствуй, Глория, – произнес чей-то голос.
Мы оглянулись. В ложе, в первом ряду кресел у самого барьера, сидела пожилая женщина. Я не знал, как ее зовут, но это была весьма приметная старушка. На марафон она ходила каждый вечер и всегда приносила с собой плед и ужин. Как-то вечером она завернулась в плед и осталась на всю ночь. Было ей лет шестьдесят пять.
– Здравствуйте, – ответила Глория.
– Что там случилось? – спросила старушка.
– Ничего, – отмахнулась Глория. – Так, небольшая стычка.
– Как вы себя чувствуете?
– Все пройдет, – заверила Глория.
– Моя фамилия Лейден, – представилась старушка. – А вы – та пара, за которую я болею.
– Спасибо, – кивнул я.
– Я тоже хотела участвовать, – продолжала миссис Лейден, – но меня не допустили. Мол, я слишком стара, но мне ведь только шестьдесят.
