реально, и он вот-вот его повстречает и возьмет себе, не в эту ночь, так в следующую… О, Питер, о, радость…
«В Ленинграде – слепое пятно, там будем жить». Эти странные слова отец произнес вполголоса, когда они сидели перед телевизором, все втроем. Денису было в ту пору лет девять, он залег к матери на колени, да так и заснул. Потом вдруг проснулся, сам не зная отчего, заерзал горячим затылком, устраиваясь поудобнее…
– Мама, опять ты куришь табак! Перестань, это вредно для легких и для организма.
– Да-да, сынок, я сейчас… – Мать тяжело потянулась к пепельнице на журнальном столике, загасила окурок.
– Папа, а что значит – слепое пятно?
– Ну эта, это… – Отец собрал в гармошку кожу на нешироком лбу, грозно закашлялся… Мать поспешила вмешаться:
– У тебя редкая форма аллергии, Денис, поэтому мы решили переехать туда, где аллергия не будет тебе досаждать.
– В Ленинград, да?
– Да, В Ленинград. Теперь уже Санкт-Петербург, у него опять старое название, как до революции. Там влажный климат, меньше ультрафиолета, тебе пойдет на пользу. Как твоя голова, не болит?
Головные боли прекратились у Дениса давно, еще в первом классе, от них остались только воспоминания, с каждым месяцем все более смутные, бледные… Но родители волновались по этому поводу без устали.
– Ура! Мы будем жить в Питере! В городе трех революций! До пупа затоваренный!.. А белые ночи там каждый год?
– Каждый год. – Мать слабо улыбнулась, распрямила средний и указательный пальцы, клейменные сигаретной желтизной, потянулась за новой сигаретой.
– Я кому сказал – курить вредно! Папа, скажи маме, чтобы не курила!
– Оль, правда, не курила бы ты. Опять заболит голова у Диньки, а мы отвечай.
– Она у него не оттого болит, – криво усмехнулась мама Дениса. Тонкие пальцы жадно и бесплодно потрепыхались и неслышно упали Дениске на правое плечо.
– Денис, идем в кроватку, тебе пора спать. Вставай сам, ты уже взрослый самостоятельный мужчина.
– Нет, я хочу, чтобы ты отнесла меня на руках.
– Но ты уже большой, мне тяжело тебя носить…
– Пусть тогда папа несет!
– Хорошо, хорошо. Гарик, отнеси его в ванную, присмотри, чтобы он все сделал, умылся, зубы почистил, а потом в кроватку.
– Но ты посидишь возле меня. А то мне страшно.
Денис знал, что последний аргумент подействует безотказно: мать будет сидеть возле него час, два, хоть до утра – сколько понадобится, пока он не уснет. А отец будет слоняться в соседней комнате, как медведь в зоопарке, гоняя из угла в угол квадратную тень, иногда останавливаться возле двери, вслушиваясь, что там в спальне, не уснул ли Дениска? И даже Мор, говорящий домашний ворон, не полезет на ночь в клетку на насест, но так и будет молча сидеть на шкафу, поглядывая то на окно, то на Дениску. Его круглые глазки похожи
