покрепче, прилегла к шее коня:
– Ну, Сивко, не выдай! – и опять помчалась к барьеру. Сердце у нее забилось еще сильнее.
Но Сивко выдал. Перед самым барьером он опять, в третий раз, шарахнулся вбок.
– Брось, Гуля, не надо! – кричал режиссер.
Гуля ничего не слышала. Стиснув зубы, сжавшись, словно пружина, погнала она коня галопом. Доскакав до барьера, она дала шенкеля, конь, не успев опомниться, сделал прыжок, и Гуля, точно на крыльях, взлетела куда-то вверх. Секунда – и конь снова плавно бежал по дорожке.
Барьер был взят. Так двенадцатилетняя Гуля взяла первую высоту в своей жизни.
Новые друзья
Осенью кинофильм «Дочь партизана» повезли на просмотр в Москву.
Было странно, что такая большая картина, над которой трудилось столько людей, могла уместиться в маленьком чемоданчике.
Провожая режиссера на вокзал, Гуля просила его:
– Пожалуйста, покажите картину моему папе. Уж если я не смогу увидеть его, так пусть хоть он посмотрит на меня!
Ей и самой очень хотелось в Москву, хотелось в прежнюю квартиру, на свою московскую улицу, в свою московскую школу.
Но маме никак нельзя было уехать из Одессы.
Приходилось привыкать к новой жизни и к новой школе.
А привыкнуть было не так легко. И парты в классе казались неудобными, и доска не на том месте, и ребята не те.
Дома Гуля жаловалась, что на переменах в ушах звенит от шума, что мальчишки то и дело подставляют ножку или дергают за косу и что в этой школе учиться нет никакой возможности.
– Ничего, привыкнешь, – говорили ей дома.
– Никогда в жизни не привыкну! – сердилась Гуля.
Она не прощала новой школе прежде всего то, что школа эта находилась не в Москве, а в Одессе.
Однажды, еле досидев до конца уроков и захлопнув за собой тяжелую школьную дверь, Гуля сказала своим одноклассницам:
– И что это за школа! Пешком бы я отсюда в Москву ушла.
Это услышали мальчики.
– Да кто ж тебя держит? – закричал один. – Москвичка, подумаешь!
– Нам ты очень нужна! – прибавил другой. – Катись куда хочешь. Мы тебе и дорожку покажем, и на дорожку дадим…
И он уже хотел дать Гуле подзатыльник, но на помощь к ней подоспело несколько девочек.
– Не троньте ее! – закричали они хором. – Вам какое дело, про что мы разговариваем!
– А пусть не задается. Не Королёва ведь, а Королёва!
– Ну что ж, что Королёва. Она у нас артистка.
– Артистка! – презрительно сказал мальчик, и все захохотали.
– Да, да! – закричали девочки. – Артистка настоящая. «Дочь партизана».
– Ну? – спросил кто-то из мальчиков.
– Честное пионерское, – сказали девочки, – она там и верхом скачет, и лошадь из болота вытаскивает, и с кулаком воюет, не то что с вами!
– А все равно пусть не
