понимает, а тем более ничего не понимает в искусстве. Она, видите ли, считает, что талант это глупости и что ему лучше всего стать чиновником в министерстве. А если уж он хочет остаться художником, то выгоднее всего оформлять дорогие рестораны или рисовать иллюстрации к книгам. Но он уйдет от нее. Пусть он будет нищим, как Модильяни или Ван Гог, но он не изменит своему дару. Ведь именно сейчас он нашел себя и уже пишет картину, о которой мечтал всю жизнь. А он задумал целую серию, и, возможно, толпа не поймет его искусства, но знатоки оценят его. И первой, кого он позовет посмотреть его полотна, будет Лиза, потому что из всех женщин только она способна понять живопись вообще и его в частности. В общем, проговорив в общей сложности час и снова пробудив в сердце Лизы робкие надежды и жалость к нему, он опять исчез почти на месяц. Общие знакомые, которых Лиза как бы невзначай спрашивала, донесли ей, что жену он не бросил, а наоборот, все-таки позволил тестю пристроить себя на какое-то хлебное место и неплохо зарабатывает.
Через месяц он явился снова, и в ответ на робкий вопрос Лизы о его работе, начал кричать на нее, что она просто глупа, если не понимает, как ему тяжело. Это временная работа, ему нужно просто подсобрать денег, чтобы уйти от жены и заняться своими картинами всерьез. Накричавшись вдоволь и излив душу, он снова исчез, предварительно взяв с Лизы обещание, что она будет ждать его, так как она единственная, кто его понимает, и так далее и тому подобное.
Это безумие продолжалось почти год. Он регулярно прибегал к Лизе оправдаться за свою измену настоящему искусству. Она продолжала утешать его, ободрять и ждать, когда он уйдет от жены и вернется к ней. Наконец кто-то сказал ей, что у него родился ребенок. Это был настоящий удар для нее. Одно дело, вернуть любимого человека от соперницы, другое дело, забрать у ребенка отца. Но когда при встрече она сказала ему, что им лучше, наверное, перестать видеться, так как у него теперь есть ребенок, он тут же стал ей доказывать, что творческие натуры не приспособлены для семейных радостей. Простые житейские чувства им чужды. Он не хотел быть отцом, жена обманом забеременела, чтобы удержать его. Может, это и звучит ужасно, но он не создан быть отцом семейства. Он свободный художник, он живет совсем на другом уровне, он создан, чтобы творить, а его хотят заставить менять пеленки. В общем, она опять выслушивала наборы высокопарных фраз вперемешку с потоком жалоб. И не было бы счастья, да несчастье помогло. Однажды Лиза случайно встретила его на улице с женой и ребенком. Он вез коляску, время от времени наклоняясь к малышу и осторожно поправляя ему то шапочку, то одеяльце. Он ласково улыбался младенцу и нежно чмокал ему губами, когда тот начинал кряхтеть и пытался заплакать. В общем, он вел себя как самый обыкновенный любящий папаша, а не свободный художник и выдающийся творец. Рядом с ним шла его жена, спокойная и счастливая. Она немного располнела после родов, но оставалась такой же красивой и была прекрасно одета. Лизу они не видели, а она стояла и смотрела на них, и словно пелена спадала
