тощие ветви деревьев укрыты инеем: лето спит здесь, дыша воспоминаниями и надеждами.
– Не передумала? – Папа расценил Сашино молчание, как сомнение.
– Нет! – Уверенность покалывала внутренности, точно утренний морозец схватывал щеки и нос.
Вдали мелькнули золотые купола Воскресенского собора. Не все знают, что в Подмосковье есть свой Иерусалим. С детства Саша бывала на территории монастыря так часто, что он казался ей неотделимым от русского пейзажа. И она очень удивилась, узнав, что монастырь построен по подобию «Святой земли» Израиля. Был здесь и березовый Гефсиманский сад. И даже – Силоамская купель. Святой источник выглядел как водопроводная труба, торчащая над грязной лужицей. Но к этому непривлекательному месту всегда стекалось множество людей с бутылочками или баллонами – каждый хотел унести с собой хоть каплю святой водицы. Бабушка рассказывала, что даже речушку Истру когда-то переименовывали в Иордан. Трудно было представить их небольшую реку с тихим течением, носящей такое величественное название. И как же Саша смеялась, когда два года назад они с Криштафовичами побывали в Израиле. Легендарный Иордан оказался робким желтоводным ручьем, бегущим по дну неприметного оврага. Если бы не гид, никто не обратил бы на него должного внимания…
Теперь же река Истра – подмосковный Иордан, лежала подо льдом, а названный ее именем город Истра показывал первые крыши своих домов. Здесь родилась Сашина бабушка, а за ней мама и дядя Миша. Хотя бабушка родилась еще в Воскресенске – все вокруг меняло названия, но суть оставалась прежней. Город жил своей жизнью: наряду с новыми кирпичными и блочными постройками здесь липли друг к другу боками старенькие срубы.
Бабушка не хотела оставлять Истру, и ее можно было понять – родовое гнездо, старинные друзья, работа в местной библиотеке…
– Лучшее – враг хорошего, – обычно замечала она, всей душой вдыхая воздух своего детства.
Куда больше удивляло поведение Сашиного дяди Миши, который также вовсе не стремился в близкую и манящую столицу. Ритм мегаполиса казался ему слишком быстрым.
– Миш, почему бы тебе не устроиться в Москве? – спрашивала Сашина мама своего непутевого младшего брата. – Мы всегда поможем, если что – живи у нас сколько захочешь!
Тогда он рассеянно улыбался, пожимал плечами и смущенно отвечал:
– Когда в стиральную машинку забрасывают грязную одежду, и она полощется там, расставаясь с нажитым, мне это понятно. Но когда люди сами прыгают в этот крутящийся водоворот и вертятся, пока им не станет все по барабану, – такого я никак не возьму в толк.
Так они и жили в старом, отстоявшем войну доме на окраине Истры, рядом с городским парком, под светом куполов Воскресенского собора Нового Иерусалима.
Саша часто приезжала сюда. Летом на целый месяц, а то и на два – в то время, когда не гостила у папиных родителей. Нередко вся семья собиралась в Истре и на Новый год. Тогда созывали родственников, друзей, соседей – здесь
