лечению, но наш метод находится только в стадии исследования. Повторяю, я не могу вам гарантию дать, что будет стопроцентный результат. Так что вы, пожалуйста, не горячитесь. Квартиру не вздумайте продавать! Как я вам уже говорила, зарубежные коллеги готовы вложить деньги в наши опыты и предоставить нам грант на дальнейшие исследования. Когда мы получим грант, я возьму вашу девочку бесплатно, обещаю.
– Даже не знаю, как вас благодарить. Господи! Господи, спасибо! Сколько надо ждать?
– Вопрос о финансировании должен решиться буквально на днях. – Людмила Петровна деловито посмотрела на часы. – Я вам позвоню. Не волнуйтесь, Ирочка, все будет хорошо. Диктуйте свои координаты.
Ирина продиктовала номер телефона и залпом выпила коньяк. Людмила Петровна попросила счет, но заплатить Ирина своей благодетельнице не позволила, придвинула кожаную узкую папку к себе. В счете оказалась невероятная сумма. Она и не подозревала, что за две чашки кофе и двести граммов коньяка нужно столько заплатить. Тысяча пятьсот сорок рублей! За эти деньги она могла бы купить целую бутылку и четыре банки не самого паршивого растворимого кофе. На чай она решила не давать, но официант сдачу, целых шестьдесят рублей, зажулил. На эту сумму она могла купить две пачки чая. Ирина поискала официанта глазами, чтобы потребовать вернуть деньги, но Людмила уже поднялась со своего места и надела пальто. Ирина тоже встала, нацепила мохеровый берет и кожаную куртку, смущенно заправив за воротник старенький шарф. Знала бы, что встретит такого человека в поликлинике, надела бы что-то поприличнее. Неловко, как неловко получилось!
Они простились у дверей кофейни, как давние подруги. Ирина в эйфории отправилась домой и, только оказавшись у подъезда, вспомнила, что забыла взять у Людмилы Петровны телефон. От ужаса прихватило сердце. Ноги стали ватными, и пот выступил на лбу. Какая же она идиотка! Идиотка! Дура пустоголовая! Ирина размахнулась и треснула себя телефоном по лбу. На глазах выступили слезы от боли и отчаяния. Берет съехал набекрень. Она растерянно огляделась, пытаясь сообразить, что делать, и бросилась в сторону набережной. Людмила отправилась туда. С момента их расставания у кафе прошло не больше пяти минут. Вдруг задержалась где-нибудь? Зашла в ночной супермаркет, и ей удастся ее перехватить?
Вместо Людмилы Петровны Ира обнаружила на набережной собственную дочь, которая столбом стояла у парапета.
– Опять смоталась, зараза такая! Выпорю, ей-богу, выпорю, – в сердцах бросила она и крикнула: – Алешка! Почему ты здесь? Не стыдно мать пугать?
Дочь медленно обернулась в ее сторону, даже издали было видно, как она бледна. Трость валялась у ее ног. Выронила палку и сбилась с маршрута, решила Ирина и мгновенно подобрела. Бедненькая. Несчастная девочка.
Ирина подняла трость, вложила в окоченевшую руку дочки, но палка снова выскользнула и упала на асфальт с глухим стуком. Алешка не пошевелилась. Она была словно неживая.
– Доченька, что с тобой? – встряхнула
