тихо? – спросил он, забрав у девушки оружие.
– Ага, – сказала она. – Только часа два назад мне показалось, что вон там… – Лиза указала в ту сторону, где торчали сросшиеся боками березы, – старик стоит… Ну, как на картине – с посохом и с филином на плече.
Картину эту Андрей помнил, а вот имя художника – нет.
– Старик, говоришь? Шаги слышала? – спросил он.
– Нет, все тихо было.
– Ну, значит, показалось, – Андрей успокаивающе улыбнулся. – Иди спать. Завтра силы понадобятся.
Но когда успокоенная Лиза залезла в палатку и там затихла, он пошел туда, куда указывала девушка, и обследовал землю возле сросшихся берез, изведя на это несколько спичек. И там, где из-под прошлогодних листьев выпирала зеленая щетина молодой травы, обнаружил два аккуратных углубления.
Тут стоял кто-то, явившийся из ниоткуда и пропавший в никуда, обутый в ботинки сорок второго – сорок третьего размеров.
– Вот ядреная бомба, – пробормотал Андрей. – Еще нам таинственных стариков не хватало.
И он уселся сторожить, выбрав место посуше.
Эта ночь была куда теплее предыдущей, но зато в небе не болталась луна, самой природой созданный фонарь, и царила глухая тьма. Привыкшие глаза различали очертания ближних деревьев, но дальше все сливалось в серую мешанину стволов, ветвей и листьев.
Так что движение Андрей заметил лишь благодаря счастливой случайности – что-то шевельнулось, качнулись ветки рябины, сбрасывая капли. А прислушавшись, уловил приближавшиеся шаги – они были очень тихие и мягкие и прекрасно сливались с шумом дождя.
Кто-то, как и вчера, решил проведать их бивак.
Андрей остался сидеть, лишь начал аккуратно поворачивать «Сайгу» так, чтобы она смотрела в сторону ночного гостя. Сдвинул на несколько сантиметров, затем еще на парочку, вот так будет хорошо… а теперь положить палец на спусковой крючок и ждать…
Шаги зазвучали ближе, различил согбенный силуэт, вроде бы человеческий, но в следующий момент во тьме сверкнули две желтые искорки, и Андрея обдало холодком: у людей глаза не светятся.
Чужак остановился, и Соловьев уже решил, что сейчас выстрелит, когда ночной гость быстро, не заботясь более о тишине, рванул прочь. Зашелестели ветки, зачавкала сырая земля, послышался звонкий стук, какой возникает при ударе палкой о палку, и стало тихо.
Так что, эта тварь читает мысли? Или ощущает чужое внимание?
Андрей выругался и сменил позу – от долгой неподвижности затекли ноги и вновь заболела спина. Так и проныла до самого рассвета, то ли жалуясь на сырость, то ли сообщая о том, что процесс рассасывания синяка идет ускоренными темпами.
Илья этим утром встал сам: в палатке зашуршало, полог отодвинулся, и из-за него высунулась круглая, слегка опухшая со сна физиономия.
– Доброе утро, – сказал бритоголовый. – Тебя не сожрали?
– Сожрали, – ответил Андрей. – И тебе доброе.
– А, ну-ну… – Илья
