в десятом «Г». Вкупе с высоким ростом – выше метра семидесяти – и, мягко говоря, нехрупким телосложением, – а веса в Кате было килограмм под девяносто, – она выглядела гораздо старше подружек. И действительно, как и предрекала тётя Зоя, она была девчонкой серьёзной.
В комнате у Зайцевой всегда был идеальный порядок. Она всегда знала, что у неё где лежит. Она никогда не просыпала, всегда вставала заранее и делала зарядку. В быту она обходилась минимумом вещей, в одежде тоже – каждый день ходила в одних и тех же джинсах и кенгурухе, разве что футболки меняла. В отношениях с людьми Катя также любила порядок: чтобы всё было ясно, понятно и по правилам.
При первом же знакомстве со своими соседками Катя подробно рассказала подружкам, кто она, где училась, куда собирается поступать, что она любит и чего не любит, а также – как она планирует с ними общаться, и вообще, сосуществовать на одной территории. Из этого рассказа Лиза узнала, что Катя любит историю, собирается поступать на исторический факультет, мечтает быть археологом, любит читать книги, слушать фолк-музыку, а с ней самой и с Ленкой она собирается быть «равноправным партнёром по квартире».
Именно благодаря Кате в коридоре немедленно появились графики поочерёдного мытья кухни, коридора, ванной и туалета, а также санкции, которые будут применяться к той, кто свою очередь пропустит. В холодильнике были строго разделены полки, чтобы никто из них, не дай бог, случайно не положил свой продукт на чужую территорию или, также не дай бог, не съел чужое. В прихожей были определены места для обуви, в ванной – для ванных принадлежностей, и так далее. Лизу поначалу это всё немного ставило в тупик, но потом она привыкла и даже признала, что так действительно удобнее. Ленка же похихикала над этой Катькиной особенностью – всё и вся распределять по местам, – а потом моментально забыла все правила. То есть ставила свои туфли на место Лизиных и периодически съедала йогурты Зайцевой.
Лиза, положа руку на сердце, тоже не особенно-то любила мыть посуду и полы. Но ведь жить в грязной квартире решительно невозможно. Она была готова наводить порядок, но только в соответствии со строгой очерёдностью. Для неё вообще была важна справедливость. В этом она была полностью солидарна с Катей: в своей комнате Давыдова могла делать всё, что угодно, но в местах общего пользования – в кухне, коридоре, прихожей, а также в ванной комнате с туалетом она должна была вкалывать не больше, но и не меньше остальных.
Это – в теории. На практике же пока выходило всегда одинаково: Катя, отчаявшись добиться чего-либо от Лены, высказывала всё Лизе, а та долго ходила за Давыдовой, пытаясь заставить её помыть за собой пол, кастрюлю или ванну, потом делала всё сама, чувствовала себя служанкой при госпоже, обижалась и дулась. До тех пор, пока Ленка этого не замечала. Заметив же, Давыдова едва ли не падала на колени перед подругой, извинялась, клялась и божилась, что в следующий раз сама всё за собой вымоет. Лиза её, конечно же, прощала. И всё начиналось по новой.
В
