прибавить. Хотя нет, постой-ка! Прибавить все-таки можно, – длинные пальцы в мгновение ока сооружают у девочки на макушке вечернюю прическу. – Да, так еще лучше. У тебя локоны очень густые. И великолепно смотрятся. Мне бы хотелось такие иметь. – И Саша мгновенно вспыхивает. «Тетя Эсма считает, что у меня может быть что-то лучше, чем у нее. Это нелепость какая-то. Где я и где она – умница, красавица, талантливый переводчик, а еще у нее и голос, и слух, и на гитаре играет, а мне медведь на ухо наступил. Она играет, а дядя Нодар слушает, улыбается в свои усы и хвалит ее: «Ах ты, моя птичка-невеличка!» А на меня так никто не посмотрит и никто не назовет своей чито-грито. Разве что папа… Но на то он и папа, чтобы нахваливать свою дочку».
– Ладно, Эсма, совсем девчонку замучила. Одела уже, теперь накормить надо. Пойди сообрази что-нибудь поесть.
И волшебница послушно отпускала Сашу, ускользала, и вот уже с кухни доносилось звяканье тарелок, и летел через всю квартиру вопрос:
– Вам мужужи или харчо?
– Харчо, – откликался дядя Нодар, а Саша смотрела на него восхищенно и пыталась понять, как ему удается управлять королевой.
– Что, Сашура, не понимаешь? – глаза хитро блестели, губы растягивались в лукавой улыбке.
«Ну как ему удается прочитать мои мысли?»
– Не понимаю, – соглашалась Саша, и дядя Нодар весело смеялся, качал головой и немного обидно заключал:
– И не поймешь!
Но однажды смеяться не стал, подозвал девочку к себе, махнул на стену, спросил:
– Что это?
Саша старательно вглядывалась в рисунок, не нашла ничего особенного, сказала:
– Картина.
– Экая ты торопыга! «Картина». Это я и без тебя знаю. А на картине что?
Девочка изучала репродукцию не дольше минуты. «Ясно, что где-то подвох, но где, в чем?»
– Ну, здесь море, солнце, лодки, рыбаки куда-то плывут.
– «Куда-то», – передразнил дядя Нодар. – Рыбаки плавают за рыбой, а не куда-то. А на картине, Сашура, впечатление художника от увиденного. Его впечатление – теперь твое впечатление. Impression, импрессионизм, понимаешь?
Саша кивнула. Про импрессионизм она что-то слышала.
– Вот ты удивляешься, как это Эсма меня слушает, а здесь нет никакой загадки. Просто я произвожу на нее впечатление. Чем? Я и сам понять не могу. И она, думаю, не понимает. Если бы поняла, то все, Сашура, конец, никакой магии, и пора разбегаться. Как в этом фильме, помнишь: «И что это я в тебя такой влюбленный?» Влюбленный, потому что находишься под впечатлением. Можно долго в таком состоянии находиться, а можно всего несколько секунд. Бывает первое впечатление, второе, третье, последнее, но его надо производить. Надо, чтобы тебя запоминали, чтобы на тебя реагировали, чтобы не только ты не оставалась незамеченной, но и сказанное тобой, сделанное помнилось и ценилось.
– А как?
