ладошкой рот. – Там в шкафу раскладушка, ставь и ложись. Стойка высокая, никто не увидит.
– Да ничего, я посижу.
– Ах да, первое дежурство, – снисходительно усмехнулась Юля.
– Да ладно тебе, бывалая, – с иронией глянула на нее Лариса. – Сама без году неделя…
– Давай, сестренка, давай, огрызайся, тебе это сейчас нужно. А я пойду. Если вдруг с проверкой пойдут, звякни. – Юля взглядом показала на телефон.
– Не переживай, звякну.
Гостиница «Красносталь» лучшая в городе, шестнадцать этажей, масса персонала. Сотрудники должны работать, а не прохлаждаться на своих местах – для этого в каждой дежурной смене существовал главный дежурный администратор, чтобы его подчиненные не знали покоя. Если он появится с проверкой на одном этаже, об этом тут же должны узнать все дежурные с других – таково негласное правило. И если Лариса не предупредит коллег об опасности, с ней просто перестанут здороваться. Что, в общем-то, логично.
Юля ушла, и коридор снова погрузился в тишину. Но вскоре послышались шаги парней. Их было двое. Рослые, крупные, мордастые. Что у того походка шаткая, что у другого, но шаги тяжелые, основательные. Перегаром от них разило издалека.
Этих ребят Лариса видела еще в десятом часу вечера. Они шли к себе в номер, и в пакете у них что-то позвякивало. Один из них, щекастый и губастый, глянул на нее тогда с похотливым интересом, но ничего не сказал. Зато сейчас открыл рот:
– Доброй ночи, красивая!
Нахальный тип, нахрапистый. Так ведут себя бандиты, считающие себя хозяевами жизни. Но этот не похож на отъявленного уголовника. Может, сидел когда-то по молодости. Эти ребята приехали откуда-то с Севера, из суровых краев, где можно заработать длинный рубль. Тяжело им там было, потому здесь, на отдыхе, ищут легкой жизни. Вернее, пытаются ее добиться – наглостью и дерзостью. Надо только выпить побольше водки, чтобы почувствовать себя героем, перед которым должны все преклоняться…
– Доброй ночи, – натянуто улыбнулась Лариса.
– Скучаешь?
– Вам чаю?
За стойкой у нее стоял наготове электрический чайник, заварка, сахар, чистые кружки. Это ее хлеб. Все, что Лариса заработает с чая, пойдет в ее карман. Администрация закрывает на это глаза, поскольку зарплата у этажной дежурной маленькая, а тут хоть какое-то подспорье.
– Да нет, чай на ночь вредно… – облокачиваясь на стойку, сказал щекастый.
Его дружок стоял за его спиной и ухмылялся.
– Но за чай мы заплатить можем. – Бровастый достал из кармана пиджака стотысячную купюру, положил ее на стойку.
Но Лариса не прикоснулась к деньгам.
– Бери, пригодятся.
– Здесь на десять кружек чая. Сами говорите, что чай на ночь вреден, – сказала девушка. – Особенно в таких количествах…
– Да нет, это не за чай. Это на чай. За твои красивые глазки…
На чай тоже дозволялось брать. Но Лариса уже догадывалась, что за этим последует. Она не хотела оставаться
