в нервах.
– Печаль. Легкая-легкая. Сегодня ты прощаешься с одним из этапов своей жизни, и печаль вполне допустима, но я знаю, что тебе нужно. Подожди-ка.
Через минуту Мак привела бабушку Элисон и снова отступила в тень.
Юность и старость. Начало и завершение, связь и верность. И любовь.
Мак сфотографировала их объятия… не то. Поймала блеск подступивших к глазам слез. Опять не то. Вдруг Элисон опустила голову, прижалась лбом к бабушкиному лбу, и, хотя ее губы изгибались в улыбке, одинокая слеза скатилась по щеке. А на заднем плане сверкало и переливалось свадебное платье.
Идеально. Голубая бабочка.
Мак сфотографировала ритуал одевания невесты, затем сделала официальные портреты при естественном освещении. Как она и ожидала, Элисон не побоялась холода и вышла на балкон.
Не обращая внимания на голос Паркер, зудящий в наушнике, Мак метнулась в Апартаменты жениха и повторила фотосессию с Родом.
Возвращаясь к невесте, она столкнулась в коридоре с Паркер.
– Мак! Жених с друзьями немедленно должны спуститься вниз. Мы отстаем от графика на две минуты.
– Какой кошмар! – с притворным ужасом воскликнула Мак, скрываясь в Апартаментах невесты.
– Гости рассажены, – донеслось из наушника. – Жених и шафер на месте. Эмма, собирай свиту невесты.
– Есть, командир.
Пока Эмма строила подружек невесты, Мак спустилась к подножию лестницы.
– Подружки готовы. Можно начинать.
– Вступает оркестр, – откликнулась Паркер. – Выходите.
Маленькая цветочница прекрасно обошлась без дневного сна, решила Мак, когда ребенок, пританцовывая, начал спускаться с лестницы. По знаку Лорел девочка в длинном пышном платьице замерла и уже степенно пересекла вестибюль, вошла в огромный зал и прошествовала по проходу между рядами стульев.
За девочкой, мерцая серебром, выступали подружки невесты, а за ними – вся в золоте – шла самая близкая подруга невесты.
На верхней площадке лестницы появились, держась за руки, невеста и ее отец. Мак пригнулась, чтобы поймать их в кадр. Зазвучала мелодия невесты, отец поднес руку дочери к губам, затем прижал ее пальцы к своей щеке.
У Мак защипало в глазах.
Интересно, где сейчас ее собственный отец? На Ямайке? В Швейцарии? В Каире?
Она подальше затолкала неуместные мысли с неизменно сопровождающей их болью и принялась за работу.
В таинственном мерцании свечей она увековечивала радость и слезы, и воспоминания, оставаясь незаметной и отстраненной.
2
Ночью Мак работала, потому что весь следующий день у нее был занят деловыми встречами, и потому, что она любила работать по ночам – одна, в своем личном пространстве, в своем собственном темпе. Ночью она могла полностью сконцентрироваться на образах, а дни обычно посвящались клиентам: съемкам, консультациям.
