И вскоре стала похожа на юношу, сына бывшего наёмника, путешествующего со своей женой.
Корнелия с удивлением взирала на свою компаньонку, сменившую облик. Новые кожаные франкские штаны из тонкой кожи, римские калиги[10] и шерстяная туника, расшитая цветной тесьмой пришлись ей как раз впору. Гудрин опоясала вокруг бёдер кожаный ремень с прикреплённым к нему мечом в ножнах.
– Ну как я выгляжу? – спросила Гудрин.
– Внушительно… – призналась Корнелия, цепко осматривая рослую, плоскогрудую компаньонку. – Однако, длинные волосы выдают в тебе девушку…
– Не беда, – отозвалась Гудрин. – Я заплету косы на франкский манер и оплету их кожаными шнурками. А при разговоре буду говорить низким голосом… Так, что никто не усомниться, что я – мужчина. Вот, правда, стоя мочиться я не смогу…
От последнего замечания Корнелия прыснула со смеху.
– Да, и мне придётся обнимать тебя на людях, – закончила Гудрин.
– Обнимай сколько хочешь, лишь бы добраться до Ворбетамагуса, – охотно согласилась Корнелия. – А лучше скажи: каким образом мы проделаем дальнейший путь?
– Пересядем на другое судно… Лучше франкское… Мы должны сбить преследователей с толка, – деловито ответила она, заплетая косу. – И называй меня, как и прежде, Гудрин. У франков это мужское имя…
День клонился к полудню, когда Зигмунд метал «гром и молнии»:
– Я хочу видеть свою дочь! Где она? Отговорок я больше не потерплю! Я уже слышал, что Корнелия отправилась прогуляться по саду! Мои люди весь сад обыскали! Так, где же она? Куда она делась? Без спроса отправилась в город? На неё это не похоже!
Румелия уже в который раз произнесла:
– Ах, мой король, вероятно, наша дочь где-то вместе с Гудрин…
– А этой мужеподобной плоскогрудой девкой, которую ты пригрела! Не выдумывай, прислуга уже обыскала всю латифундию! Я, наконец, желаю услышать правду!
Румелия, понимая, что расплата за содеянное неизбежна, обречённо произнесла:
– Наша дочь далеко отсюда…
Король встрепенулся и с удивлением воззрился на наложницу.
– Далеко? Что это значит? – недоумевал он. И, наконец, понял: – Корнелия сбежала! И ты ей помогла!
Румелия упала на колени перед королём.
– У меня не было другого выхода, мой господин… Я не хотела, чтобы наша дочь стала женой ярла…
– Ты предала меня! Ты нарушила мой приказ! Ты разрушила мои планы! – ярился Зигмунд.
– Да, мой король, я ослушалась… Но я делала это из любви к дочери… Нашей дочери… – пыталась оправдаться наложница.
– У меня больше нет дочери! – возопил король. – А ты… А тебя… – задыхался он от гнева…
Зигфрид умолк, подошёл к окну, отодвинул шерстяную шпалеру – свежий ветерок охладил его раскрасневшееся от гнева лицо.
– Ты поплатишься за побег Корнелии, – наконец, спокойно произнёс он. – Ты ещё
Калиги – солдатская римская обувь в виде сандалий с ремнями.
