искрами.
«Целитель», – породив первую мысль, выстроилась первая логическая цепь, а рядом уже довольно щелкала Хода, приветствуя возвращение из царства мертвых.
Лицо и руки Осси покрывала бурая корка, лопающаяся и рассыпающаяся мелкими крупинками при каждом движении – кровь уже остановилась и высохла. Глаза, опаленные яркой вспышкой, жгло, будто в них щедро сыпанули турганского перца.
– Сколько я провалялась? – Губы, как склеенные, сухие, потрескавшиеся и прокушенные в нескольких местах, слушались с трудом.
«Недолго. – Хода лежала, свернувшись на рюкзаке. Вроде целая, только немного поблекшая. – Но напугала здорово!»
Осси, пошатываясь, поднялась, сняла с пояса Целитель и, осмотрев его, отложила к рюкзаку. Окутывающее ее розоватое облако тут же растаяло.
– Пуст на треть, – констатировала она и покрутила головой, оглядываясь по сторонам.
«Там, в углу… Но он уже не опасен… Ты видела, как мы его? А он как, видела? А Глаз-то…» – затрещала Хода, как всегда после удачного разрешения всех неприятностей просто распираемая жаждой общения.
– Уймись. – Осси качнулась и потянулась к рюкзаку. – Ничего я не видела. Ну-ка, брысь.
Осси достала флягу, прополоскала рот вином, сплюнула, а затем вывалила все из рюкзака прямо на пол и выбрала две склянки – с тонизирующим экстрактом из крови летучей змеи и заживляющей мазью.
Сломав защитную печать и вытащив зубами пробку, она выпила тоник тремя маленькими глотками, морщась и отдуваясь после каждой порции. Затем, немного подумав, взяла и открыла еще один.
– Твое здоровье, защитница! – И опрокинула пузырек, заглатывая жуткое пойло одним залпом.
«Пить кровь змеи, пусть даже летучей, во здравие другой змеи… О нравы!» – простонала Хода, но чувствовалось, что тост все же ей понравился.
Покончив, таким образом, с тоником, Осси выудила из кучи вещей на полу салфетки и стала старательно оттирать лицо и руки. Останавливалась, брала новую и продолжала счищать засохшую кровь, пока не извела всю пачку. Затем стянула комбинезон, долго вертела его, отряхивала и отскабливала, снова отряхивала и снова отскабливала. И так много раз, прежде чем, удовлетворенная результатами осмотра, она натянула его обратно, предварительно густо натерев все тело дурно пахнущей, но очень действенной лечебной мазью, за которой каждый год приходилось мотаться почти на край света в один высокогорный монастырь.
Нацепив пояс с кристаллами, и пристегнув кинжал, Осси аккуратно уложила вещи обратно в рюкзак и поднялась.
Тело болело жутко – каждая мышца, каждая косточка… Сильно ломило грудь, куда пришелся основной удар. Ребра вроде были целы, но тоже отзывались резкой болью при каждом движении, противно щипало глаза, слегка кружилась голова. Но все же она была жива! А остальное – не важно. Все заживет, еще и не так бывало. Хотя так, пожалуй, еще не бывало…
Коридор, точнее то, что от него осталось после лобового столкновения двух высвобожденных сил, представлял собой зрелище одновременно удручающее и жуткое.
Последние
