свое сбившееся дыхание. Дев немного наклонился и, горячий воздух защекотал ухо.
– От тебя несет алкоголем, шепнул он.
Вот урод! Я двинула его обеими руками в грудь, и попыталась встать, тот пошатнулся и рассмеялся, что взбесило еще больше. Нет, смех не был раздражающим, даже напротив, отчего у меня почему-то в горле заскрежетало.
– Что с тобой не так?! – заорала я, поднимаясь на ноги.
Улыбка Девила исчезла в один миг, словно и не было ее вовсе.
– Со мной? Что ты здесь делаешь? Хочешь бороться, вставай и борись, но только не здесь. Твоя мать мертва, отец за решеткой, твой гребаный любовник месяцами вытирал о тебя ноги, а затем исчез. А все, что ты делаешь, это ходишь сюда и срываешь злость на этом мешке с дерьмом и своем теле.
– Заткнись, – это все, на что меня хватило. И когда заметно тряхнуло, я стиснула зубы так, что они могли бы вот-вот развалиться. Лучше злость, чем нытье. Поэтому дрожащий подбородок пошел ко всем чертям!
Дев громко выдохнул и продолжил, на этот раз уже без повышенных тонов и грубости в голосе:
– Перестань жалеть себя.
Я прыснула.
– Кто бы говорил. Ты прячешься за десятками убийств, потому что в детстве мамочка и папочка тебя выбросили, как щенка. Ты не нужен НИКОМУ..
– Как и ты.
Он подмигнул. Издевается.
Я вспылила. На самом деле. Закипела. И подалась вперед, нарушая и без того, нарушенные мною приемы борьбы. Девил пошатнулся, а затем перехватил мою руку, я даже не успела его ударить, вторая рука была тоже захвачена и, я оказалась прижатая спиной к теплой груди с колотящимся внутри сердцем. А может, это было мое. А может, оба. Мои руки покоились на груди со сжатыми в кулаки ладонями, крест-накрест, запястья даже не ощущали боли из-за нахлынувшего адреналина, но я знала, что Девил держит крепко, и даже больше не сопротивлялась, лишь дышала наперебой, вместе с его дыханием, как загнанная в угол скотина.
– Ты выиграл, – тихо сказала я, после чего пришлось сглотнуть дурацкий ком. «Оковы» на руках исчезли не сразу, постепенно, словно проверяя, не брошусь ли я снова в драку. Нет. Глупо. У меня нет сил с ним бороться, и нет сил отрицать единственную правду, поэтому я просто выдохнула еще разочек и обернулась.
– А теперь расскажи мне, что у тебя стряслось, куколка?
Девил шлепнул меня пальцем по носу, и я снова ощутила этот дискомфорт от нашей близости.
– Я в порядке.
Отойдя в сторону, я потерла запястья. Надеюсь, хоть здесь синяков не останется, на работе на меня итак смотрят с жалостью, после того, как все мерзкие слухи обо мне, Петерсоне и моем отце полезли наружу.
– Ага, и ты все еще живешь в моей квартире.
– Мне нравится твоя квартира, я предлагала ее купить.
– Она не продается. И ты там не потому что она тебе нравится.
– Ну, давай, умник, скажи почему.
Я снова бесилась, потому что боялась услышать правду и заставить, наконец, себя в нее поверить.
– Потому
