из далекой Америки. Разве это не здорово?
Продолжая разговаривать с ребенком, Брианна вынула девочку из кроватки, опустилась вместе с ней в кресло-качалку, расстегнула блузку. Подняв глаза наверх, она подумала о Грейсоне, который сидит сейчас там, наверху, в своем кабинете, выдумывая все новые страшные вещи – грабежи, убийства и прочие ужасы, которых полно в этом мире, где все-таки есть дети, а значит, любовь и доброта.
– Сейчас, сейчас… – приговаривала Брианна, прижимая к груди девочку. – Мы станем сыты, и тогда к нам придет наш папа и будет с нами сидеть, а мама уедет. Совсем ненадолго. А мы будем спокойно ждать, пока она вернется. Мы ведь уже совсем большие, верно? Сегодня нам уже целый месяц. И мы так быстро растем…
Грейсон стоял в дверях детской, с какой-то молчаливой застенчивостью наблюдая за ними. Его жена и его дитя! Мог бы он – как писатель – передать те чувства, которые испытывал в эти минуты? Крошечный кулачок дочери касался материнской груди. Белое на белом. Нежное на нежном. Солнце освещало их лица, их волосы одинакового оттенка. Дитя и мать смотрели друг на друга, незримо связанные, по-прежнему соединенные в одно удивительное целое.
Повернув голову и увидев Грея, Брианна улыбнулась ему.
– Ты здесь? Я думала, ты работаешь.
– Услышал вас по интеркому. – Он показал на небольшой монитор. По его настоянию во всех жилых комнатах пристройки установили селекторную связь, чтобы каждую минуту можно было слышать, что делается в детской. – Услышал и пришел взглянуть на моих прекрасных женщин.
– Тогда поцелуй меня, Грейсон.
Он охотно выполнил ее пожелание.
– С каким аппетитом она ест, – с умилением сказал он.
– У нее отцовский аппетит. Кстати, если проголодаешься, возьми холодное мясо, я оставила тебе.
– Не беспокойся. Я не умру с голода. Даже покормлю твоих постояльцев, если попросят.
– Из тебя получится хороший хозяин гостиницы, дорогой. Но я не хочу, чтобы ты прерывал работу.
– Ничего. Я уже немного устал от убийств и крови и с удовольствием отдохну и сменю репертуар… – Он коснулся пальцем груди Брианны и с удовлетворением отметил, какой радостью вспыхнули ее глаза. – Когда мы начнем снова любить друг друга, – мечтательно сказал он, – это будет как в первый раз.
Она подавила судорожный вздох.
– Не думаю, что очень честно с твоей стороны пытаться соблазнить меня, когда я кормлю ребенка.
– Соблазнять тебя я готов в любое время и в любом месте, – произнес он торжественно.
– Пожалуйста, сдержи свои эмоции, Грейсон Тейн, – услышали они насмешливый голос Мегги от двери. – Меньше чем через четверть часа мы должны ехать в аэропорт.
– Твоя сестрица умеет отравить любую радость, – притворно пожаловался он, выпрямляясь и глядя с улыбкой на Мегги. – А скоро число твоих сестер удвоится. Не знаю, что буду делать тогда.
Из
