Отец сумел наложить запрет – он понимал толк в этих делах – на мой счет в банке, где лежали деньги, оставленные мне бабушкой. Денежные дела всегда были для него главными в жизни. Ведь деньги дают силу и могущество.
Чувствовалось, как ей трудно говорить, но она превозмогла себя.
– Я ушла из дома без сожаления, с теми деньгами, что оставались у меня в сумочке, с одним-единственным чемоданом.
У Шаннон не проходило ощущение, что она пребывает под водой, пытаясь выбраться на поверхность и глотнуть хоть немного воздуха. Но все же она сумела с предельной яркостью представить себе, как ее мать – молодая, беременная, почти без денег – выходит из дверей дома, где родилась, чтобы никогда не вернуться.
– И никого не было, кто бы мог помочь тебе, мама?
– Я знаю, Кэйт сделала бы это. Но ее осудили бы, а я не хотела, чтобы моя подруга страдала из-за меня, из-за того, что они считали моим позором. Я села в поезд и уехала на Север. Нашла там работу на курорте в Кэтскиллз. Официанткой. Там я встретила Колина Бодина.
Аманда замолчала. Она смотрела, как Шаннон отошла от кровати и направилась к камину, в котором угасало пламя. В комнате стояла полная тишина, если не считать легкого шипения углей и порывов ветра за окном. Но Аманда слышала грохот бури, разыгравшейся в душе ее дочери, ее ребенка, кого она любила больше жизни. И это причиняло дополнительные страдания.
С трудом она заговорила вновь:
– Он тогда отдыхал там вместе с родителями. Я почти не обратила на него внимания. Еще один из тех богатых, с большими возможностями, кого я обслуживала. Для меня у него всегда была в запасе какая-нибудь шутка, и он заставлял меня улыбаться, хотя мне было совсем не весело – я думала только о работе, о жалованье и о новом существе, которое росло внутри меня.
Однажды разыгралась ужасная гроза, такой я раньше не помнила. Большинство отдыхающих решили остаться в своих домиках, и нужно было приносить им завтрак туда. И делать это быстро, чтобы он не успел остыть и никто из гостей не пожаловался. Когда я спешила в один из домиков, из-за угла выскочил Колин, мокрый, как бездомный пес. Господи, как же он был неуклюж!
Глаза Шаннон, продолжавшей смотреть на тлеющие угли камина, наполнились слезами.
– Он рассказывал, как вы познакомились, – сказала она дрогнувшим голосом, не оборачиваясь. – После того, как сбил тебя с ног.
– Да, так оно и было. И мы не притворялись, когда говорили тебе, что это стало началом нашей любви. Он сбил меня тогда с ног, я свалилась прямо в грязь вместе со своим подносом и всем, что на нем было. Он начал извиняться, пытался поднять меня, а я сидела в грязи и плакала. Я боялась, что теперь меня уволят, и еще болела спина и устали ноги от беспрерывного таскания подносов. Сидела, и плакала, и не могла остановиться. Даже когда он все-таки поднял меня и повел к себе в комнату.
Легкая улыбка тронула ее лицо, в глазах появилась нежность, но Шаннон не видела этого.
– Он
