несчастье.
Его сколько-то мало лет назад попросили написать об учителе, и он, конечно, написал, но не то написал, а всякое… другое, причем по шухардтскому принципу – «интерпретация важнее материала» – написал: как любили они с учителем, помнится, играть этим принципом, заигрываясь настолько, что совершенно теряли из виду действительность!
Впрочем, присутствия Шухардта в написанном никто не заметил – и написанное ужасно всем понравилось… удивительное дело! Как будто непонятно было, что это все – так, пустяки, и что самая-το суть опущена. Он, кстати, когда-то так предупредить любил: «Суть я опускаю». Все очень смеялись, думали, шутит, а какие ж тут шутки, когда суть – нельзя: исчезнет. Рассказанная суть утрачивает признаки сути.
Между прочим, он и сейчас, с корабля-дома на воду глядя, привет передал: привет, дескать, от такого-то и такого-то… от учителя, значит. А вот куда именно привет передал – сказать трудно. Правда, на билете написано «Хельсинки – Стокгольм», но это еще посмотреть надо. На билете из Москвы тоже стояло «Москва – Хельсинки», да только не видел его сокупешник в Хельсинки и на том насмерть стоять будет, если его спросят. А его и спросят, потому что больше некого об этом спросить.
Он поставил чемодан в пока еще пустую каюту и с постыдной поспешностью (только бы не столкнуться с соседями!) отправился вниз, не считая уровней. Оказалось, что телефонная связь с парома ненадежная: верхняя строчка на мобильном, где оператор обозначается, пропадала все время. Номер наберешь – и ничего: ни гудка, ни гула какого-нибудь, шума… Словно и не звонишь никому.
– Вы попробуйте отойти к правой стороне, – сказала ему румяная девушка из службы информации, – оттуда иногда лучше удается, чем с левой. Выключите телефон на некоторое время, перейдите на правую сторону и там включите. У всех проблемы, не беспокойтесь!
А что – дивное утешение: у всех проблемы, не беспокойтесь… И действительно, чего ж беспокоиться, раз у всех проблемы? Утешение из эпохи глобализации: какова эпоха, таковы и утешения.
С правой стороны маме позвонить удалось.
– Ну, ты со шведами? Аста, наверное, совсем устала…
– М-да, Аста… Со шведами. Но лучше бы без них. Без них и без тети Лиды с мужем. Устроила ты мне Берлин, мягко говоря… Сплошные спутники, даже по городу не походил.
– Да ты ведь уже был там не раз, и еще будешь – по своим делам. А сегодня необязательно все это: облако, вон, до сих пор висит, никого из аэропортов не выпускают. И я вот еще о чем подумала: не лучше тебе было все-таки тут дожидаться, пока самолеты начнут летать? Поездами – страшно больно, волнуюсь я… только что телевизор посмотрела: как одного иностранца из поезда выбросили… такие попутчики попались, – и оказался он потом в незнакомом городе: без денег, без языка!
– Язык ему попутчики, что ли, отрезали?
– Тьфу… что ты говоришь такое!
Короче, в результате они поругались. Потому как… иногда терпение лопается
