её кастрировать?» Нет, конечно! Пусть уж лучше в столе лежит. Перед самым отъездом со съезда я отнёс повесть в «Новый мир». Там мужики прямые и с хорошим вкусом, и они мне скажут то ли, сё ли. А то вон в «Знамени» три с половиной месяца продержали, и ни ответа, ни привета. Всё заказывают, чтоб я зашёл к ним, чтоб не давать мне письменного ответа. Ловкачи! Обучил их Кожевников «политике»!
Остаётся у меня ещё один обход – в «Урал». Но там в своё время цензор получил из-за меня строгача и теперь дрожит при одном виде моей фамилии бычиной злой дрожью и готов в любую минуту забодать меня. Куда крестьянину податься?! В «Неву»? На съезде редактор её новый просил что-нибудь. Но «Кража» – это не «что-нибудь»… Всё же жду ответ из «Нового мира». Обещали в начале апреля его дать.
Со съезда я приехал абсолютно больной от виденного и выпитого. То, что я увидел там, заставило не одного меня напиться. Люди, по три года не пившие, горько запили. Но всё это было ягодками по сравнению с приёмом. Никогда не забуду, как писатели стадом бежали по древнерусскому Кремлю к столам и растаскивали выпивку и жратву. Такое видел только в запасном полку и на свинофермах!
Вот уехал в деревню, просидел четыре дня на льду с удочкой, загорел, отдохнул, губы от ветра потрескались, бородёнка отросла, и почувствовал себя маленько человеком. А то всё плакать хотелось. Выйти на площадь и завыть волком.
Сделал набросок рассказа о том, как осенью на северной уральской вершине[72] дикий олень, не имеющий с кем подраться за любовь, пришёл в колхозное стадо оленей, сразился с вожаком стада, а тот встал перед ним на колени и пропорол ему отростком рога пылающее сердце… Научился кой-чему у людей!
Есть в задумке маленькая повесть («моя» по сюжету и по теме), есть несколько уже выношенных рассказов, но пока судьба повести не определилась, ни за что вплотную не могу приняться.
Дня через три поеду в Свердловск заниматься «кином». Набросок сценария там прочитали. Режиссёр и редактор говорят «добро», а директора студии смущают мои «архаизмы». Если учесть, что под этим словом у нас всё чаще и чаще скрыто подразумевают правду жизни, то ждать мне хорошего не приходится.
Сегодня же я дам ответ чехословацкому редактору и поблагодарю его за внимание. А наши-то, «молодогвардейцы»-то, какие свиньи! Какое всё же равнодушие к человеку! Все рецензии, где написано, что сия книга издана «Молодой гвардией», они собрали, подшили, а письма читателей и книжку, переведённую в Чехословакии, отослать мне забыли, да просто и не подумали об этом. О боже, куда мы идём, куда заворачиваем?!
А мы с Марьей и дочкой поедем нынче в Дубулты с 25 мая. Надо маленько встряхнуться, поглядеть хотя бы на пол-Европы и с латышскими друзьями встретиться. Они там перевели и издали мой «Перевал». Зовут «обмыть» это дело.
Ну, всего Вам доброго, Александр Михайлович. Хорошо, что Вы уехали от съезда. Крепко обнимаю Вас. Виктор
6 мая 1965 г.
Пермь
(Г. Семёнову)
Дорогой
