бы внезапно погрузился в транс, в полусон, когда видения мешаются с явью, и фантомы не отличить от реальности.
Дверь распахнулась, яркий солнечный свет брызнул Глебу в глаза. Ему открылся сельский пейзаж: ухоженные зеленые поля с петляющей средь них дорогой; за полями по левую руку – лес, по правую – речная пойма с лугом, где паслись лошади; вдали, на прямой видимости, замок, чьи высокие башни словно подпирали небеса. Замок стоял на скалистом холме, а у его подножия и на других холмах, более пологих, раскинулся город, обнесенный крепостной стеной, с воротами, к которым вела дорога – грунтовая, но довольно широкая и обсаженная деревьями, похожими на яворы. Так могли бы выглядеть владения французского сеньора семь или восемь веков назад, но место это не было Францией, Европой, и вообще не находилось на Земле: в небе сияли два солнца, алое и золотистое, над холмами плыли розовые облака, а цвет небес приближался скорее к лиловому, чем к голубому.
Дремотное оцепенение покинуло Глеба, он в тревоге обернулся, но девушка, его проводник, исчезла, а вместе с нею – дверь. Позади него темнела лесная чащоба, деревья здесь подступали к самой дороге, а он находился как бы на возвышении, на плоском камне прямоугольных очертаний. Зеленые полоски проросшего мха делили камень на квадраты, и Глеб, приглядевшись, сообразил, что под его ногами не скальный монолит, а искусственное сооружение, сложенное из гладко отесанных блоков – возможно, алтарь или просто площадка, с которой удобно обозревать окрестности.
Скорее алтарь, решил он, заметив, что один из блоков приподнят и на нем выбито изображение: скрещенные мечи в круге. Круг обрамлял хоровод геральдических зверей, крылатых драконов, безгривых львов с гребнем вдоль спины, клювастых птиц с мощными когтистыми лапами и других чудовищ. Работа показалась Глебу весьма искусной – фигурки были не только высечены в камне, но еще и раскрашены. Он опустился на колени, чтобы рассмотреть резьбу поближе, но тут издалека, с городских стен, долетели трубные звуки и гулкий грохот. Очевидно, трубили в рога и били в барабаны, и под эту варварскую музыку распахнулись городские врата и пестрая кавалькада высыпала на дорогу.
Глеб поднялся и, щурясь, стал разглядывать всадников. Их было не меньше полутора сотен – ярко разодетых рыцарей, скачущих под разноцветными стягами; блестели кирасы, вздымались копья, ветер теребил султаны на шлемах, клубилась пыль, ржали лошади и рвал воздух протяжный долгий звук рогов, трубивших то ли в атаку, то ли к празднику. За этой процессией валила толпа горожан, многолюдная и вроде бы полная ликования – рожки, топот копыт и звон оружия не могли заглушить ее слитный рев, и Глебу даже послышалось, что кричат: «Слава, слава!» – а еще: «Король! Наш король!»
– Йокс! – позвал он.
– Присутствую, – откликнулся Защитник.
– Что это значит, Йокс? Что нужно этим людям?
Секунда тишины. Потом:
– Недостаточно информации для конкретных выводов.
– А если они воткнут в меня копье, информации хватит?
– Враждебные
