постоянно с ней, с Госпожой, это грозило другими осложнениями, слишком туманными предсказаниями и даже ошибками при их толковании. Нет уж, решила Наблюдательница, пусть будет так, как есть. Это все же было надежно, не то что разные нововведения, а уж их-то у нее в ближайшие недели будет достаточно, даже с избытком.
Кнет тоже странновато как-то заснул у подножия того возвышения, где стоял диванчик Джарсин. Он устроился в позе обиженного ребенка, и по его лицу можно было прочитать, что ему снится что-то очень неприятное или страшное. Наблюдательница поднялась на ноги, толкнула шута ногой. И лишь тогда сказала Ванде:
– Довольно, можешь возвращаться. Ты мне опять понадобишься.
Хотя пифии полагалось бы после транса отдохнуть, но Джарсин не была к этому сейчас расположена. Она вышла из комнаты Колодца, Кнет тащился за ней, припадая на ногу, которую отлежал на твердых камнях в своем неожиданном сне.
– Госпожа, а что там было? Неужто я все проспал, вот незадача, и не знаю теперь ничего.
– Ты никогда ничего не знаешь.
– Но ведь и тебе, Госпожа, случается не знать чего-либо… Иначе бы ты не спрашивала демонов.
Вот это была уже наглость. Джарсин остановилась, повернулась и влепила шуту крепкую оплеуху, тот отлетел к стене, захныкал, закрывшись, опасаясь новых ударов. Впрочем, ему доставалось и сильнее, и он это помнил, поэтому хныкал фальшиво, просто обозначал таким образом прощение.
Джарсин дошла до лаборатории, в которой работал ее главный советник. Тот сидел в окружении двух подручных, тоже седых, бородатых старцев, один даже был горбат от возраста. Оба согнулись в поклонах и, не разгибаясь, чтобы не обратить на себя ненароком внимание Госпожи, выскользнули в какую-то боковую дверцу. Торл поднялся, разумеется, и поклонился, в его движениях читалась усталость едва ли не больше, чем у Ванды после прорицания.
– Отвечай, медальоны способны к поиску своего соответствия?
– Они найдут смертных, на которых ты захочешь их наложить, Госпожа. Но тех, кто понесет медальоны в Нижний мир, следует проинструктировать.
– Умный сам поймет, – отозвался неугомонный Кнет из-за спины Джарсин. – Но лучше всего, конечно, с этим справился бы дурак. У дураков особенность такая – делать то, чего от них никто не ждет.
Джарсин подошла к выложенным на лабораторном столе в ряд медальонам. Теперь искры в них светились уверенно и ясно, они проснулись от своего многовекового сна, они ожили, они были полны магии и каких-то своих, свойственных только магиматам надежд и устремлений.
Наблюдательница провела все же над медальонами рукой, ощущая их цвета, их различия. Желтый слегка согревал ладонь, красный даже покалывал жаром, синий впивался тонкими уколами, будто комариными жальцами, от фиолетового кожа немела, как от хорошего зелья против боли. Другие тоже были активны в высшей степени.
– Как их лучше всего перевозить?
