вот за дверью раздались чьи-то шаги. Лязгнул засов. Или эти звуки лишь послышались Джейн? Она ловила воздух широко раскрытым ртом, но воздуха не было. От напряжения носом хлынула кровь.
Джейн подумала, что скудный запас сил иссяк окончательно, никто ее не услышит, не придет на помощь. Потому что сил не осталось даже на этот последний крик. Она попыталась выплюнуть кровь, заполнившую рот, но закашлялась. Онемевшей рукой еще раз провела по бетонному полу. Кончики пальцев наткнулись на что-то твердое и острое. Кажется, лезвие ножа… Лампочка вдруг мигнула и погасла.
– А-а-а-а. А-ам-ам…
Кто это крикнул? Звук прокатился под сводчатым потолком комнаты, эхом разнесся по коридору, вернулся обратно и наконец стих. Тело Виктории обмякло, пальцы, сдавливающие шею, потеряли твердость. Джейн почувствовала, что ее кофточка залита какой-то жидкостью, горячей и липкой. Королева Виктория прижалась к Джейн мокрой щекой. Сбросить с себя грузное тело труднее, чем сдвинуть гору. Джейн сделала глоток воздуха, вдохнула еще раз и лишилась чувств.
В тот день удача не улыбнулась Диме Радченко. Все утро он мотался по коридорам казенных учреждений. Переходя с этажа на этаж, он обошел десяток кабинетов, стараясь выяснить, куда и с каким диагнозом госпитализирован воспитанник детского дома «Солнечный круг» Коля Степанов. Дима перекусил в закусочной, что выходила окнами на рыночную площадь. Он жевал бутерброд, через запотевшее стекло витрины наблюдая, как мокнет под дождиком мотоцикл. И раздумывал, куда бы направить стопы.
Поскольку ни в комитете образования, ни комиссии областной думы по здравоохранению даже не подозревали, что такой ребенок существует на свете, придется зайти с другого конца. Допив кофе, Дима позвонил старому приятелю Анатолию Васильеву, большому человеку в областной коллегии адвокатов. Васильев имел частную практику в Калуге и лично знал половину города.
Вскоре Дима остановил мотоцикл возле двухэтажного здания, два века назад принадлежавшего богатому купцу. Вбежал наверх по широким ступеням крыльца. И через пару минут сидел в кресле напротив румяного мужчины неопределенных лет.
– Я навел справки, – хозяин кабинета вытащил из стола коробочку конторских скрепок, вывалил их на столешницу и стал перебирать пальцами, будто что-то искал. – Но лучше бы я этого не делал. Теперь вопросов стало еще больше. А ответов меньше.
– Вот как? – Радченко удивленно вскинул брови.
– Почему ты вдруг озаботился поисками какого-то сироты? – спросил Васильев.
– Долгая история, – ответил Радченко, решив, что все подробности дела не следует доверять даже старому приятелю. – Я действую в интересах своих клиентов. Это дело об усыновлении ребенка иностранцами.
– Пока ты сюда ехал, я сделал несколько звонков компетентным людям, – сказал Васильев. – Странная эта история. Коля Степанов – воспитанник детского дома под номером таким-то, у него есть еще и название
