но с ответом медлит, уточняя детали:
– Щё, прямо в лоб?
– Ну да.
– И не сворачивает?! Вот зараза! А может, разойдёмся тихо-мирно, пока не стало больно?
– Щас! – передразнивает одессита Нефёдов и рявкает: – Отставить панику, Красавчик! Принимайте бой.
– Та я ж обгажусь, командир! – в порыве откровенности восклицает чрезвычайно эмоциональный Лёня.
После этого тройной накат землянки ещё долго вибрировал от дружного хохота «курсантов».
– Ваш рассказ номер раз[5], командир, не слишком интеллигентен, – с натяжной весёлостью из приличия несколько раз хихикнул самолюбивый Одессит.
Тогда Борис, к удовольствию друга, припомнил более героический случай с его участием.
Однажды на аэродроме, где базировались штрафники, приземлился транспортный «Дуглас». Дело было зимой. Морозы стояли лютые, до 40 градусов доходило. Один из пассажиров в долгополом неуставном тулупе, едва выбравшись из холодного самолёта, решил справить малую нужду прямо возле стоянки истребителя Як-3. Видимо, натерпелся за долгий перелёт. На беду чужака, самолёт принадлежал не кому-нибудь, а «красе и гордости Одессы-мамы», который как раз строго наставлял молодого солдатика, расчищающего от выпавшего утром снега капонир его истребителя. Завидев облегчающего душу прямо перед кабиной его машины босяка[6], Лёня не стал уточнять, что за турок[7]. Каждому в авиации известно, что справлять малую нужду перед самолётом нельзя! Это жуткое святотатство и чрезвычайно плохая примета для того, кому на этой машине потом лететь. (Справлять нужду можно только за хвостом…)
Не долго думая, разгневанный Лёня выхватил лопату у солдата, подбежал к нахалкеру и в праведном гневе с размаху ахнул его по спине чуть пониже поясницы. Неизвестный мужик рыбкой в сугроб. И тут Лёня вдруг обнаружил, что штаны-то у атакованного обалдуя «полосатые» – с широкими красными генеральскими лампасами.
Стоит Лёня ни жив ни мёртв. «Ну, – думает, – теперь мне, как штрафнику, точно вышка будет». А генерал, кряхтя, поднялся, отряхнулся, почесал место удара. Потом опасливо глянул на лётчика и обиженно так говорит: «А сказать нельзя? Зачем сразу лопатой-то?!» На что Лёня, быстро оправившись от шока, строго так предупредил, делая вид, что не заметил генеральских штанов под штатским тулупом: «Если тебе ещё раз так моча ударит в голову, пеняй на себя!»
Вспомнив данный эпизод, Борис очень потрафил самолюбию Красавчика. Тот сразу приосанился и теперь выглядел прежним орлом. Лёня очень гордился своим штрафным прошлым, а в особенности тем, что имел честь воевать под началом самого Анархиста. Он не мог отказать себе в удовольствии напомнить Борису два эпизода, которые в его исполнении приобретали чуть ли не классический вид.
Первый случай имел место в конце 1943 года. Однажды в особую штрафную эскадрилью с инспекцией пожаловал большой чин из Москвы, сам
Не слишком правдоподобный (
Личность, не вызывающая уважения, незнакомый человек.
На одесском жаргоне: «Кто такой?»
