заботы об уровне жизни, продолжения реформ, сближения с Западом и пр.), а затем и их электоратов. Слабо организованный, часто поверхностный протест утратил свое значение, а потому и свои позиции. Дело здесь не только в отсутствии у потенциальной оппозиции материальных или организационных ресурсов, сопоставимых с ресурсами государственной административной машины, но прежде всего в том, что оппозиция – все равно в данном случае, «правая» или «левая» – не сумела даже обозначить соответствующие современным обстоятельствам способы противостояния этой машине. Получалось как будто так, что силы оппозиции пытались бороться с современными административно-технологическими структурами – и соответствующими ресурсами – политическими средствами недавнего, но ушедшего прошлого, – тем самым заведомо, заранее обрекая себя на неудачи. Или, скажем, низводя функцию политического оппонента до функции – если не должности – советника власти.
В феврале 2004 года респонденты следующим образом оценивали перспективы отечественной демократии после думских выборов.
Таблица 5.
«С каким из следующих суждений о судьбе демократии в России Вы более согласны?»
(Февраль 2004 года, N=1600 человек, % от числа опрошенных)
Стоит обратить внимание на то, что заметная часть, четверть опрошенных, связывает демократические перспективы с новой партией или движением.
Роль политических интриг и провокационных технологий в период электоральных кампаний известна достаточно хорошо и в данном случае особого внимания не требует. После думских выборов 2003 года большинство избирателей достаточно ясно осознавало, какую роль в успехе «Единой России» сыграл административный ресурс, в том числе прямая поддержка со стороны президента. В январе 2004 года только 13 % опрошенных сочли, что «Единая Россия» преуспела на думских выборах потому, что предложила привлекательную программу, 17 % видели причину ее успеха в использовании «административного ресурса», а 60 % – в прямой поддержке со стороны президента.
Главный показатель тяжелого поражения всего политического плюрализма в 2003–2004 годах заключается отнюдь не в том, что такие-то партии получили слишком мало голосов для того, чтобы пройти в Думу. Даже если бы голосов оказалось на этот раз достаточно, это практически не изменило бы ни характер нынешнего российского парламента, ни политический пейзаж в стране, – в этом, по всей видимости, самое существенное на сегодня и на довольно дальнюю перспективу.
Представляет несомненный интерес роль весьма специфической квазиоппозиции, которую на протяжении многих лет играет на российской политической сцене партия В. Жириновского. Только это, как будто совершенно искусственное, образование еще позднесоветского времени способно, во-первых, «упаковывать» потенциал социального протеста, превращая его в фактор лояльной поддержки власти, а
