– выступать не торопился.
Чура между тем продолжал:
– Мы всего лишь пасынки на собственных землях! Не к чести казанцев быть последними у себя дома!
– Верно он говорит! – выкрикнул Нур-Али.
– Верно! – прокричал Худай-Кул.
Чура смерил его взглядом: «И ты сюда же, собака!» Он вспомнил, как совсем недавно улай так же поддерживал и Сафа-Гирея. Худай-Кул всегда был на стороне сильного.
– Верно!!! – подхватило великое собрание – курултай.
– Но что ты предлагаешь?
Эти слова, хотя и сказанные тихим голосом, услышали все. Как же иначе – ведь они принадлежали самому сеиду.
Кулшериф дотронулся морщинистой ладонью до подбородка, поросшего редкой седой бородой. Сеид ждал ответа.
– Я предлагаю написать письмо урусскому государю, чтобы он дал согласие на ханство Шах-Али! – наконец произнес Чура.
Огромное собрание вновь закипело.
– Он больше служит урусскому хану, чем своим правоверным!
Со своего места тяжело поднялся Кулшериф. Он был малого роста, но его увидели все. Кто-то из мурз подставил под его руку свое плечо. Сеид поблагодарил едва заметным кивком. Ждал, когда спадет первая волна возмущения. Кулшериф, будто под тяжестью взглядов, склонился. «Недолго он еще протянет!» – поймал себя на жалости Чура.
Курултай приготовился слушать мудрое слово духовного наставника.
– Чура Нарыков прав! – раздался над поляной сухой, чуть надтреснутый голос.
И настроение курултая изменилось. Слова сеида пророческие. Его устами говорит сам Аллах.
– Верно!
– На престоле должен быть Шах-Али!
– Тогда хан Иван уберет свои полки с наших земель. А что будет дальше… – сеид обвел толпу долгим взглядом, – ведает только Аллах!
Он провел руками по лицу, совершая святое омовение, и весь курултай в один голос выдохнул:
– Амин!
Воля господина
Город был близок. Сафа-Гирей уже видел крепкие стены Казани. На башнях и стенах он разглядел множество вооруженных людей.
– Неласково они встречают своего хана. Посмотрим же, что будет дальше, – и Сафа-Гирей хлестнул нагайкой коня по круглому лоснящемуся крупу. Жеребец, фыркнув, вынес хозяина на берег реки.
Во время весеннего паводка Казань-река разлилась особенно привольно – уже не перешагнуть, как некогда в сухие годы. Ее тихие, неторопливые воды подступили прямо к высоким стенам города.
«Сразу не взять, нужно будет придумать что-нибудь». Сафа-Гирей вновь огрел плетью жеребца. Тот обиженно заржал, взвился на дыбы и понес всадника по берегу речушки.
Три дня отряды Сафа-Гирея штурмовали Казань. Но город оставался неприступен.
Обратная дорога в Ногаи показалась долгой. Сафа-Гирей выехал далеко вперед
