приехали раньше черно-белых. Чтобы первым встретиться с Сатору и забрать артефакт. Я случайно увидел репортаж, как Ассоциация прибыла в небоскреб, и немного «отмотал» время, чтобы дать нам фору. Думаю, это и есть тот самый момент, после которого я ничего не помню.
Сердце Ниджи совершило скачок в который раз за день. Ей стало легче от осознания, что Даснор никакой не манипулятор, но… Можно ли ему доверять? Или он действительно воспользовался запретным артефактом, чтобы помочь ей? Чтобы не отдать МАПМЭ шкатулку, которая могла бы помочь ей избавиться от проклятья? И вообще, откуда у него оказался артефакт фиолов и зачем он ему на самом деле? У Ниджи не поворачивался язык задать эти вопросы вслух.
– Как только этот гад додумался, что это за штука, – продолжил Даснор. – Неужели он настолько талантлив, чтобы почувствовать проклятую магию после зачарованной огранки камня?
Тусклые, которые чувствуют следы… Ниджи похолодела, вспомнив прозвучавшую на крыше фразу. Собравшись с духом, она произнесла:
– К слову… Рэм рассказал еще кое-что. Про тебя.
– М?
– Сказал, что ты не настоящий маг. Это правда?
Даснор цокнул языком:
– Я же говорю. Ублюдок.
– Ну, так правда?
– Правда. Я родился тусклым.
Он замолчал на полминуты. Затем все же произнес, буравя глазами пятно на обоях:
– В пять лет я узнал, что мне никогда не стать магом. Моя немощь была большим позором для семьи. Я попросил отца помочь мне. Завидовал тем, кто мог владеть магией. Он перепробовал множество способов, легальных и не очень, чтобы усилить зачатки моей энергии, – тут он осекся, и на секунду Ниджи показалось, что в его голосе звучала особенная горечь. – Но ничего не помогало. Только когда за меня взялась Фрейя, все получилось.
– Амплифаер?
– Да. Она совершила невозможное. Моя кровь – кровь тусклого, я даже могу видеть следы магии… Впрочем, когда я сдавал финальный подростковый анализ, внедренных клеток спектра оказалось достаточно, чтобы тест определил меня как оранжевого. Никто из МАПМЭ не знает этого, хотя, как мне кажется, Аой догадывается. Правда, она почему-то помалкивает. Возможно, из уважения к своей покойной сестре.
Ниджи нахмурилась. Аой – родственница Даснора? Вот это ничего себе. Элементалистка попыталась представить себе его мать. Наверняка она была темноволосой. Высокой и статной, как и ее сестра – судя по всему, младшая. Но вряд ли они были похожи характерами: Аой никогда бы не стала упрекать кого-либо в отсутствии магических способностей. Как могла Эльвейт быть настолько оскорблена недостатком своего сына, что согласилась на какие-то сомнительные эксперименты? Наследственный характер Омниусов? Файбер изначально казался Ниджи странным и неоднозначным, но все же когда дело касалось матери…
– Неужели, – сказала она, – родители не приняли бы тебя таким, какой ты есть? Ведь какая разница, по сути, маг ты или нет? Главное, что ты…
