непостижимую неосведомленному человеку буквенно-цифровую шифрограмму своей помощнице.
– Так, теперь на правый бок.
Михаил Юрьевич послушно перелёг на правый бок и с покорностью принял телом холодный гель. Андрей Силантьевич шурудил датчиком, размазывая гель по левому боку подопытного, и продолжал отправлять голосовые послания Мариночке.
Вдруг, остановившись на несколько секунд, он вперился в монитор, сверкая толстыми линзами своих очков и, как показалось Михаилу Юрьевичу, торжественно-мрачно начал надиктовывать медсестре:
– Та-ак! При исследовании левой почки выявлено уплотнение величиной 5 миллиметров в диаметре, с распространением на окружающие почку лимфатические узлы.
Мариночка тяжело вздохнула и с сожалением посмотрела на Михаила Юрьевича. Не на шутку встревоженный, он, изобразив бледное подобие улыбки, и придав как можно больше бодрости своему голосу, спросил у вершителя своей судьбы:
– Ну что, доктор, жить буду?
Марина, не в силах сдержать свои эмоции, закачала головой из стороны в сторону.
Доктор в очках, мрачно хмыкнув, сказал:
– Вероятно.
Затем он продолжил:
– Подождите в коридоре. Через десять минут вам выдадут заключение.
Совершенно обескураженный абсолютно непонятной для него реакцией медиков на результаты исследования, Михаил Юрьевич наскоро вытер остатки геля сероватой простынкой и, одевшись, как ошпаренный выскочил в коридор поликлиники.
– Следующий! – Выйдя за ним в коридор, гаркнула Марина и, как вновь показалось Михаилу Юрьевичу, с жалостью, словно провожая родственника в долгий, может, невозвратный путь, скользнула по нему взглядом.
Терпеливо дожидаясь заключения исследования и внутренне содрогаясь от какого-то нехорошего предчувствия, Михаил Юрьевич стоял, прислонившись к стенке. Нервное напряжение его было столь велико, что он забыл о настойчивых позывах организма, дававших знать о себе после употребления им минеральной воды. Кроме того, у него непроизвольно затряслась левая нога.
Осознавая, что нервозность его очевидна для окружающих он, покраснел, желая провалиться сквозь бетонные перекрытия старенькой больницы на один, а лучше на два этажа вниз.
Минут через пятнадцать из кабинета выплыла Марина, передав со вздохом и опущенными книзу глазами заключение врача.
– Мариночка! – Обратился к ней Михаил Юрьевич. – Я всё равно ни черта не понимаю во всей вашей терминологии. У меня что-то опасное?
– Все вопросы к врачу. – Скорбно проговорила медсестра.
– А можно его позвать? – Словно цепляясь за спасательный круг, с надеждой проговорил Михаил Юрьевич.
– Ну, я не знаю. – Промямлила Мариночка. – Но для вас он, может быть, сделает исключение.
– Для меня он сделает исключение? – С ужасом
