ванну по капле, чтобы не платить за воду, и отодвигаешь стёклышко счётчика, и вставляешь зубочистку или кусочек бумажки, чтобы не крутилось колёсико… Да, и когда носишь вывернутые носки!
Даже лицо при этом светлеет и хорошеет, взгляд становится целеустремлённым. А вы думаете, зря шведские миллиардеры носят хлам и ездят на велосипедах?
– Мам, запиши меня в художку! А ещё у нас в классе спектакль, я играю Венди, давай купим бальное платье!
Художка платная, причём берут, как будто готовят исключительно Глазуновых и Шиловых. Длинное кружевное, не практичное платье дочка наденет раз, другой – и выбросит, а стоит как будто из золота. Лучше купить на вырост, Соня видела на рынке добротный льняной костюм на все случаи жизни: и в пир, и в мир. А пока великоват, повисит на плечиках. А всяких Венди-Шменди пускай другие изображают, ни уму, ни сердцу.
– Мадам Плюшкина! – кричала дочь. – Все вкладывают в детей, в детей, – а ты в кубышку, в кубышку! Конечно, мамочка, ведь мы ещё не живём по-настоящему. У нас ведь девять жизней, как у кошки, а сейчас живём так, понарошку, репетиция! Плюшкин в юбке – вот ты кто!
Соня вздрогнула: к ней прилетело словечко из детства, правда, носящее совсем иной смысл. Её насторожило вольнодумство дочери, крамольные высказывания. Ясно откуда ветер дул и чьи уши торчали. Дочь запихала в рюкзачок свои тряпочки и, хлопнув дверью, убежала к папаше-транжире и алкашу.
Ничего, жизнь всё расставит по своим местам. Дочь поумнеет, повзрослеет, протрезвеет. Ещё матери спасибо скажет, что не швыряла деньги налево-направо, а в горсточку собирала, приумножала семейный капитал.
Соня продала мамочкину, царствие ей небесное, квартиру, отделала и обставила мебелью полуподвал, открыла гостиничку. Вывеску «Ягодка» и менять не пришлось, подошла как нельзя кстати.
Она сидит, вытянув ноющие от беготни ноги. Кажется, вот-вот утрёт ладонью лоб, как сталевар у мартена. Соня называет себя трудоголиком. Со сдержанной гордостью заявляет: «Я не умею отдыхать и тратиться на себя». Презирает старух с собачками, кошками, с хорами ветеранов, сидением в больничных очередях, со скандинавской ходьбой в парке. Бездельницы.
– Вот твой муж сколько в день получает? Полторы тысячи за восемь часов работы. А я их делаю за пять минут.
Это правда, я видела. Соня встряхивает и переворачивает постель в «номере». Смахивает колбасные и сырные крошки со стола, убирает пустые бутылки. Всё. Комната готова к приёму новых постояльцев. Её «Ягодка» служит кратковременным убежищем для преступных влюблённых парочек.
Я молчу. Соню это задевает, даже носик и брови пунцовеют. Она подозревает, что я свысока смотрю на её бизнес.
– Вот ты колошматишься за своим компьютером. Типа, высокое искусство, литература, вызываешь у людей переживания, эмоции. Да благодаря мне клиенты такие мощные взрывы эмоций переживают – тебе
