в душе угасла не совсем,Но пусть она уж больше не тревожит
Злодейку сердца моего ничем,
А только пробежит мурашками по коже.
Прости, любил безмолвно, безнадежно,
Едва дышал то робок, то ревнив,
Но ведь любил и искренно, и нежно,
Земную женщину, одну из див…
Ах, пусть с другим любовь пройдёт успешней!
Соколиная любовь
В небе долго я кружил,
Но со временем нажил
Послужной соколий список, —
К совершенству стал я близок.
Гордо жил один в гнезде
И летал везде-везде…
Светлым днем летая как-то,
Встретил я тебя, Касатка,
Пару танцев станцевал,
Очаровал… Зацеловал…
Только сам влюбился тоже,
Как и ты в меня… О, Боже!
Как прекрасен был тот миг!
Я к тебе за ночь привык…
А когда, проснувшись, рядом
Не увидел тебя, – ядом
Отравилась жизнь моя…
И, страданья не тая,
Стал я по миру метаться,
Безнадежно дожидаться,
Что взмахнешь вблизи крылом,
Пусть и было б это сном…
Только сны, увы, не видел,
И весь мир я ненавидел!
Я ни с чем не мог смириться
И готов был удавиться,
Но сказал мне кто-то: «Стоп!..
Так сведешь себя ты в гроб.
Уж смирись с такой потерей,
Хоть частично, в крайней мере.
Или помни, иль забудь
Ты о ней, но жизни путь
Ты продолжить должен, сокол,
До назначенного срока…»
Возвратился я домой
Полугрустный, полузлой,
Но смиренью не поддался:
Злился, плакал, дожидался
Я Касаточку мою
(И в каком она краю?)…
Белый цвет сменил на черный,
Взгляд стал мутный, удрученный,
Клюв мой блеск свой потерял,
(Я себя не узнавал),
Брови сдвинулись, а крылья
Все покрылись слоем пыли…
Редко я куда летал,
Все сидел и ждал, и ждал…
Каркать стал, как ворон старый,
Хворый стал, больной, усталый…
И пришел однажды миг,
Я главой совсем поник,
Лег на край, упал я с краю…
Осознал, что умираю…
Я лежал, и кровь текла,
Словно красная свекла
Испускала сок последний
В день дождливый, в день осенний…
Вдруг услышал шум крыла…
Посмотрел – она была!
Да!.. Касаточка моя!..
И,
