над головой с половинкой луны и россыпью звезд, море – черное как смоль и что-то нашептывающее… Мэт лежал на палубе «Морского дьявола», обливаясь потом и судорожно ловя воздух ртом.
4
Утром, как только они спустились на дно, Тейт защелкала подводной фотокамерой и не успокоилась, пока не сделала дюжины две снимков. Решив доставить напарнице удовольствие, Мэт сфотографировал ее на фоне находок и попозировал у проржавевшего пушечного жерла. Потом они вместе прикрепили ядро к поплавку, отправили его наверх и приступили к работе.
Управляться под водой с пневматическим насосом не так-то просто. Требуется и ловкость, и терпение, и умение работать в команде, хотя сам по себе насос – довольно простое устройство. Нагнетаемый компрессором сжатый воздух всасывает воду с песком и выбрасывает их с другого конца, однако, если работать слишком быстро, можно разрушить находки, если слишком медленно – насос засорится раковинами и кораллами.
Пока Мэтью делал в грунте пробные отверстия, Тейт обследовала мутный водоворот песка и легкого мусора, собирала в ведра ржавые гвозди, керамические черепки и все, что заслуживало внимания. Окружающая обстановка располагала к мечтам. Тейт представила себе поток золотых монет… Однако она мечтала закончить университет и бороздить океаны не из жажды наживы, а ради похороненных на дне культурных ценностей. Когда-нибудь ее имя будет иметь вес среди археологов…
Острая боль в пальце вернула ее к реальности. Ну что же, всего лишь легкий порез. Капелька крови тут же растворилась в воде, и Тейт подняла глаза на Мэта. Он указывал на отверстие примерно в фут глубиной. Тейт чуть не взвизгнула от восторга, увидев застрявшее в железных штырях оловянное блюдо, лишь по краям покрытое известковой коркой. Она снова достала камеру, сфотографировала блюдо и еще долго бы с вожделением его разглядывала, но Мэтью уже сверлил новую лунку. Как художник, думала Тейт, наблюдая за ним, только с пневмонасосом вместо кисти.
Находки посыпались, словно из рога изобилия. Каждое перемещение трубы приносило новые открытия. Груда ложек, спаянных кораллами, разбитая фарфоровая чаша…
Тейт забыла об усталости, о Мэтью, обо всем на свете.
Вдруг из грунта показалась фарфоровая ваза, расписанная по краю изящными розовыми бутонами. Мэтью не стал бы сейчас трогать хрупкую реликвию, но, увидев вспыхнувшие восторгом глаза Тейт, начал длительный и монотонный процесс очистки. Затем, отложив трубу, он вручную освободил вазу от кораллового постамента, изрядно поцарапав руки. Однако все порезы и ссадины были забыты, когда он протянул вазу Тейт и ее сияющие глаза наполнились слезами.
Мэтью подхватил насос, ведро с находками, и они поплыли к поверхности в фонтане мелких пузырьков.
Даже оказавшись над водой, Тейт не могла говорить от переполнявших ее чувств. Отец улыбнулся ей с палубы «Приключения» и крикнул, перекрывая рев компрессора:
– Вы не давали нам скучать! У нас тут столько всего, Тейт. Ложки, вилки, медные
