кошмар терзает,
что оборвется бытие:
с приходом смерти исчезает
боль ожидания ее.
201
Мы в очень различной манере
семейную носим узду,
на нас можно ездить в той мере,
в которой мы терпим узду.
202
В устоях жизни твердокамен,
семью и дом любя взахлеб,
мужик хотя и моногамен,
однако жуткий полиеб.
203
С тоской копаясь в тексте сраном,
его судить самодержавен,
я многим жалким графоманам
бывал сиятельный Державин.
204
Наш разум тесно связан с телом,
и в том немало есть печали:
про то, что раньше ночью делал,
теперь я думаю ночами.
205
Неволю ощущая, словно плен,
я полностью растратил пыл удалый,
и общества свободного я член
теперь уже потрепанный и вялый.
206
Пришли ко мне, покой нарушив,
раздумий тягостные муки:
а вдруг по смерти наши души
на небе мрут от смертной скуки?
207
Вся планета сейчас нам видна:
мы в гармонии неги и лени
обсуждаем за рюмкой вина
соль и суть мимолетных явлений.
208
В зоопарке под вопли детей
укрепилось мое убеждение,
что мартышки глядят на людей,
обсуждая свое вырождение.
209
А то, что в среду я отверг,
неся гневливую невнятицу,
то с радостью приму в четверг,
чтобы жалеть об этом в пятницу.
210
На пороге вечной ночи
коротая вечер темный,
что-то все еще бормочет
бедный разум неуемный.
211
Разумов парящих и рабочих
нету ни святее, ни безбожней,
наши дураки – тупее прочих,
наши идиоты – безнадежней.
212
Что я люблю? Курить, лежать,
в туманных нежиться томлениях
и вяло мыслями бежать
во всех возможных направлениях.
213
Блаженство алкогольного затмения
неведомо жрецам ума и знания,
мы пьем от колебаний и сомнения,
от горестной тоски непонимания.
214
Дается близость только с теми
из городов и площадей,
где бродят призраки и тени
хранимых памятью людей.
215
И хотя уже видна
мне речушка
