style="font-size:15px;"> как дивны все начала и истоки,
идеи хороши, пока девицы,
потом они бездушны и жестоки.
128
Падшие ангелы, овцы заблудшие,
все, кому с детства ни в чём не везло, —
это заведомо самые худшие
из разносящих повсюдное зло.
129
Зря в кишении мы бесконечном
дребезжим, как пустая канистра;
вечно занятый – занят не вечным,
ибо вечное – праздная искра.
130
Дыхание растлительного яда
имеет часто дьявольский размах:
бывают мертвецы, которых надо
убить ещё в отравленных умах.
131
Формулы, при нас ещё готовые,
мир уже не примет на ура,
только народятся скоро новые
демоны всеобщего добра.
132
Возможность новых приключений
таят обычно те места,
где ветви смыслов и значений
растут из общего куста.
133
Педантичная рассудочность
даже там, где дело просто,
так похожа на ублюдочность,
что они, наверно, сёстры.
134
Я научность не нарушу,
повторив несчётный раз:
если можно плюнуть в душу —
значит, есть она у нас.
135
Нечто я изложу бессердечное,
но среди лихолетия шумного
даже доброе сеять и вечное
надо только в пределах разумного.
136
Всегда витает тень останков
от мифа, бреда, заблуждения,
а меж руин воздушных замков
ещё гуляют привидения.
137
Все восторги юнцов удалых —
от беспечного гогота-топота,
а угрюмый покой пожилых —
от избытка житейского опыта.
138
В этом мире, где смыслы неясны,
где затеяли – нас не спросили,
все усилия наши – напрасны,
очевидна лишь нужность усилий.
139
Так как чудом Господь не гнушается,
наплевав на свои же формальности,
нечто в мире всегда совершается
вопреки очевидной реальности.
140
Искусство – наподобие куста,
раздвоена душа его живая:
божественное – пышная листва,
бесовское – система корневая.
141
Вот нечто, непостижное уму,
а чувством – ощутимое заранее:
кромешная ненужность никому —
причина и пружина умирания.
142
