счет, чтобы отвлечься от холода.
– Видимо, Эскар решила, что драконья гражданская война затянулась, и теперь хочет покончить с ней в одиночку, – подвела итог Глиссельда. – Она когда-нибудь смотрела на тебя своим свирепым взглядом, Серафина? От него даже планеты перестали бы вращаться.
Нет, взгляд Эскар ни разу не был направлен на меня, но три месяца назад я видела, как она смотрит на моего дядю. Я не сомневалась, что все это время она была вместе с ним.
Мы с Глиссельдой стояли с факелами в руках, чтобы Эскар поняла, что нужно приземлиться на вершину башни. Это была идея принца Люсиана Киггза – он говорил что-то о потоках воздуха и о том, что боится, как бы она не выбила окна, пытаясь приземлиться во внутреннем дворе замка. Но он явно руководствовался еще одной причиной, о которой промолчал: здесь у Эскар было меньше шансов кого-нибудь напугать. Конечно, теперь в небе над Гореддом часто летали драконы – союзники Комонота то и дело прибывали и отбывали, – но сказать, что люди к этому привыкли, было бы преувеличением.
По мере того как Эскар приближалась, я начала сомневаться, что она сможет приземлиться на башне: она казалась слишком большой. Вероятно, она тоже так посчитала; взмахнув своими темными кожистыми крыльями и обдав нас порывом горячего воздуха, Эскар направилась к южной окраине города. Там все еще тлели руины трех кварталов, и снег, опускаясь на них, сразу же превращался в пар.
– Она что, решила оценить работу своего сородича? Ее же обязательно увидит какой-нибудь полуночник! – проворчала Глиссельда, откидывая капюшон отороченной мехом мантии. Ее веселье померкло, и на смену ему приходила раздражительность – увы, теперь это было обычное состояние королевы. Ее золотые локоны блестели в свете факелов, совершенно неуместно при данных обстоятельствах.
Эскар взлетела высоко в небо, сыпавшее снегом, а потом вынырнула из темноты и понеслась в самое сердце города, словно сокол за добычей. Глиссельда испуганно ахнула. В последнее мгновение Эскар остановилась – черная тень на нетронутом снегу – и заскользила по замерзшей реке Мьюз, ломая лед змеиным хвостом.
– А теперь она показала, что может пробить нашу оборону. Если дракон будет лететь так высоко, наши снаряды и огненная пирия не смогут до него достать.
– Эти дома разрушили совсем не так, Эскар! – закричала юная королева, как будто ветер мог донести ее слова до ушей дракона. – Он пробрался в город!
Под словом «он» Глиссельда имела в виду третьего драконьего убийцу, посланного Старым Ардом за Комонотом, которого разоблачил принц Люсиан. Пытаясь сбежать, саарантрас вернулся в драконье обличье. Комонот тоже обратился и уничтожил своего противника, не дав ему покинуть город. Но пока они боролись, адское пламя убило пять человек и оставило без крова еще пятьдесят шесть.
Таковым был результат битвы всего двух драконов. Мы боялись представить, какие разрушения ждут Горедд, если Лоялисты Комонота больше не смогут сдерживать Старый Ард и в нашу страну придет
