искажением социально-классовой и социально-профессиональной структуры. Нигде в мире не было и такого удельного веса врачей и учителей в общем составе населения, как в СССР (в том числе и в Украине). Аналогичная ситуация к моменту развала Союза сложилась применительно к большинству социально-профессиональных позиций, связанных с трудом высшей квалификации.
Конечно, новая власть могла бы заняться радикальным реформированием социально-профессиональной структуры, отдав ее «на растерзание» рыночной экономике. Но именно в этом случае миллионы людей, имеющих высокую квалификацию, оказались бы ненужными в новой структуре. То же самое происходило и с социально-классовой структурой, где экстенсивное развитие сферы материального производства (рука об руку с идеологической установкой на укрепление авангарда советского общества) привело к перепроизводству в СССР и Украине «передового отряда рабочего класса» – промышленных рабочих.
В результате возникла специфическая «украинская модель» посткоммунистического развития, которая существенно отличалась от прибалтийской, российской, кавказской и среднеазиатской моделей. Из республик бывшего Союза, пожалуй, только Беларусь и Казахстан в тот период были близки к Украине, хотя очевидное тяготение к России и отсутствие купонной гиперинфляции не позволяли зачислить их в единый лагерь сторонников определенного типа социального выживания – социалистического общества без коммунистической идеологии, с регулируемой государственной экономикой и стихийно складывающимися рыночными отношениями. В системе координат «закрытое – открытое общество» Украина занимала весьма своеобразную позицию «полуоткрытого общества» с значительным продвижением к открытости по линии политических свобод и крайне незначительным – в экономической сфере.
Вполне естественно, что подобный «политико-экономический кентавр» долго существовать не мог, поскольку в мировом опыте социальной организации примеров устойчивого существования политической свободы при экономическом произволе не найти. И тем не менее феномен «украинской модели» посткоммунистического развития возник и только одним фактом своего выживания в условиях тяжелейшего социально-экономического кризиса заслуживает серьезного анализа с точки зрения возможности решения проблемы социальных конфликтов, нередко приобретающих в трансформирующихся обществах агрессивный и кровопролитный характер.
Возможно, для историков и экономистов будущего, которые обратятся к анализу событий, фактов и закономерностей развития посткоммунистического мира после развала СССР, феномен украинского варианта «экономического чуда», когда в кратчайшие сроки уровень жизни большинства населения страны оказался ниже черты бедности, нищеты и даже физического выживания, будет представлять значительный теоретический интерес. «Украинская модель» первого этапа посткоммунистической
