Ла-Манша, все остальное не имело значения. В общем и целом эту задачу англичане решили, но не без приключений.
Австро-Венгрия в начале войны оказалась в откровенно нелепом положении. Поводом к войне послужил ее конфликт с Сербией, поэтому Сербский фронт приобретал важное политическое значение. Кроме того, все возможные выгоды от войны, все завоевания лежали для двуединой монархии на юге. Но на востоке нависала громада России. По идее австрийцам следовало сконцентрировать достаточные силы против Сербии, ограничившись на русском фронте жесткой обороной. Но принципы военного искусства жестко указывали, что сначала необходимо разгромить главного противника – каким, несомненно, была Россия. В результате Австро-Венгрия смотрит в две стороны и пытается вести на двух фронтах две наступательные операции, а вдобавок никак не может определиться с распределением сил между фронтами.
Здесь нужно сказать, что убийство Франца-Фердинанда и его супруги, выражаясь современным языком, стало «актом государственного терроризма»[3]. «Сербский след» в этом преступлении просматривался довольно отчетливо, и можно предполагать, что кайзер Франц-Иосиф, а равным образом и начальник генерального штаба Австро-Венгрии Конрад фон Хетцендорф, рассчитывали поэтому на возможный нейтралитет России. Они полагали, что российский самодержец не поддержит убийц наследника престола и их пособников. Думается, аналогичные иллюзии были какое-то время и у Вильгельма II. В конце июля Конрад принимает желаемое за действительное и приказывает сосредоточить 2-ю армию на Балканском фронте. Уже 1 августа становится ясно, что это решение ошибочно, но механизм запущен, и сделать ничего нельзя: придется вести корпуса в Сербию, разгружать их там – и лишь после окончания остальных перевозок вновь сажать в вагоны и везти в Галицию. Ну не было тогда компьютеров, позволяющих манипулировать сотнями эшелонов в реальном времени! На самом деле их и сейчас нет…
Как бы то ни было, австрийский штаб предполагал на юге быстро разгромить Сербию, а на востоке – нанести решительный удар России, наступая на северо-восток и отрезая от империи Царство Польское. Для успеха этой операции требовались два условия: необходимое и достаточное. Необходимо было любой ценой обеспечить устойчивость южного крыла фронта, где русские, несомненно, собирались наступать. Достаточным условием было встречное наступление Германии из Восточной Пруссии на юго-восток, к Седлецу. Но такого наступления Германия на самом деле не планировала – и, строго говоря, австрийцам не обещала.
Австрийский план привел к нескольким последовательным сражениям на Балканах и грандиозной Галицийской битве.
Для Сербии не было никакого другого плана, кроме «игры вторым номером» – жестко обороняться на естественных рубежах, сообразуя свои усилия с действиями противника.
Положение России в войне было, в общем, стол же нелепым, как и положение Австро-Венгрии. Она была принуждена
Справедливости ради отметим, что политическое и военное руководство Сербии не знало подробностей связи сербской разведки с «Черной рукой» – а руководство последней, в свою очередь, не было осведомлено о планах финансируемой ею «Молодой Боснии». Узнав о готовящемся покушении и прекрасно осознавая все его возможные последствия, сербское руководство попытались его предотвратить и даже предупредить Австрию по дипломатическим каналам – но австрийцы просто отказались прислушиваться к туманным предупреждениям сербского посла. В целом коллизия, приведшая к началу Первой Мировой, чем-то напоминает сюжет фильма «Хвост виляет собакой».
