И война шведов против России – это война против немецкого правительства в России, война за законную наследницу Петра, война против Анны Леопольдовны, иностранной принцессы, чуждой интересам России…
Александр Иванович стремился вникнуть в действительное положение России, понять ее истинные интересы… И конечно же он прекрасно знал, что говорил французский посол Шетарди, какие мысли бродили в голове английского министра, потому что ничто не было для него тайной: столькими нитями он был связан с европейской политикой, кто расскажет анекдот с намеком, кто просто перескажет, что говорит тот или другой посол на обеде у графа Строганова, или, напротив, о чем промолчал турецкий посол… В мире недомолвок, анекдотов, прямых и точных высказываний он вращался давно и хорошо знал, что и кто стоит…
Жизнь при дворе шла своим чередом. Молодые шли в гору, ловили момент счастья, быстро делали карьеру, выдвигались на первые места в государстве, старые сподвижники Петра пожинали то, что не успели получить при нем и за годы долгого забвения его деяний и даже имени.
Поговаривали, что граф Черкасский, новый канцлер, мало пригоден к роли вершителя иностранных дел, старый, дескать, языков не знает, а главное, ни в чем не нуждается, такого не подкупишь… Все большую силу приобретал при дворе французский посол Шетарди… Мало сведущие в подробностях дворцового переворота разносили неверную подробность, будто Шетарди был одним из прямых вершителей судеб Российской империи… Но вскоре все выяснилось. Оказалось, что Шетарди выдавал желаемое за действительное, и потому и вера в его всесилие вскоре не подтвердилась… Да и события складывались по-прежнему не в пользу шведов, которых так поддерживали французы…
В первые дни после восшествия Елизаветы на престол французские и шведские ответственные за политику лица ожидали скорых шагов Елизаветы в пользу мирных переговоров. Но русские правители помалкивали относительно своих ближайших намерений. Напротив, Елизавета высказалась в том духе, что не вызывало никаких сомнений:
– Россия готова к примирению со шведами, но только никаких территориальных уступок она не сделает, уступок, противных ее чести и славе. Даже Анна Леопольдовна, оказавшаяся случайно на русском престоле, начала войну, ни в чем не уступив притязаниям шведов. Так как же я, дочь Петра, соглашусь на постыдные для моего Отечества условия, порочащие память моего отца. Не отдам я земли, за которые пролито столько русской крови.
Эти слова произвели большое впечатление в Версале и Стокгольме, которые не ожидали такого решительного заявления со стороны молодой императрицы, всецело, как им казалось, обязанной французскому и шведскому влиянию на европейские дела.
Сам-то Шетарди хорошо знал, что он не оказывал ни малейшего влияния на дворцовый переворот, но не мешал распространению слухов о своем активном участии в возведении императрицы на престол ее отца. Таким образом введены в заблуждение были и французские, и шведские политики,
