ять больше, вот только любой рационалист когда-нибудь поддастся эмоциям, и любой иррационалист несомненно обдумывает какие-то поступки. Эти стороны мало менялись за века и всегда были неотъемлемой частью жизни. Что если баланс будет достигнут? Спросите зачем? Ведь это противоестественно влиять на такие аспекты. Возможно, и возможно в этом вовсе нет никакой необходимости, поскольку ведь перевешивание той или иной стороны во многом определяет человека. Значит достигнув такого баланса мы рискуем перестать быть индивидуальностями? Тогда, пожалуй, не стоит пытаться достигнуть этой «золотой середины». Однако интересно посмотреть на кого-то, кто одинаково подвержен логике и чувствам, чистому мышлению и сомнениям, и какие поступки он будет совершать, неправда ли?
Глава 1. Очищение.
Трезвящий звонок, словно знойная муха среди ночи, надоедливо и неумолимо пытался вывести Лиспа из пьяного забвения. С каждой секундой сопротивляться было все тяжелее. Он скоро перестанет, – подумал Лисп и укрылся за защитной подушкой. Но через некоторое время надежда на здравомыслие звонящего пропала, зато появилось желание послать его куда подальше.
Теперь после примирения с проблемой, нужно встать и ответить. Тело отказывалось слушаться, а голова вообще устроила шторм, будто она в центре океана, а не мегаполиса. Лисп все же опытный «моряк» смог совладать с волной и подняться, уронив при этом почти пустую бутылку скотча. Телефон лежал там же. Назойливой мухой оказался Чез.
– Где ты черт подери!? – пронзительно вылетело из телефона.
– Не так громко, умоляю,– простонал Лисп,– тебя наняли добить меня?
– Да кому нужен пьянчуга детектив,– со смехом прокричал Чез.
– Пошел, ты! Что случилось?
– Нашли еще одну жертву. Собирайся я уже еду за тобой.
Лисп открыл жалюзи, впустив в свою небольшую квартиру испепеляющий летний свет, и пошел в уборную, чтобы убрать излишки скотча из организма и выпрямить лицо ледяной водой. Это не сильно помогло. В зеркале томился мужчина 50 лет, хотя паспорт говорил о 35, с не бритой, помятой физиономией. А в голове только беспамятство, и речь не только о вчерашней ночи, но и о этих промчавшихся 35 годах. Что он все это время делал? Что он делает в этой квартире? И почему он «пьянчуга детектив»? Эти вопросы крутились один за другим, пока Лисп одевался, пил свой ужасный быстрорастворимый кофе, искал свой пистолет, который почему-то оказался под диваном. И лишь все тот же пронзительный звонок телефона, говорящий о необходимости выходить, вернул ему власть над разумом.
Внизу ждал его давний напарник, Чез. Он был одним из с тех, кто всегда готов прикрыть, помочь и за долбать пустыми разговорами. Чез был отличным копом, патриотичным и знающим свое дело. Также, как и его отец, и его дед. Но его вечно жизнерадостный и непринужденный вид иногда бесил. А сегодня в особенности. Едва Лисп сел в машину Чез начал безостановочно тарабанить.
– Капитан рвал и метал из-за твоего отсутствия. У нас снова мертвая девушка, по описанию похоже наш парень постарался. Пришлось сказать, что ты всю ночь проверял зацепку и уже едешь на место. Полагаю, он не поверил, но по его лицу не поймешь, ты же знаешь он эмоциональный как шарпей.
– Ближе к делу Чез, что с девушкой?
– Нашли в вагоне метро. Сидела в темных очках. Пассажиры думали она под кайфом, но, когда она упала стало ясно, что это труп. Вот все, что я знаю, на месте посмотрим.
Вход в метро был перекрыт, вокруг столпились возмущенные люди. Кого волнует убийство, когда опаздываешь на работу. Зато на самой станции была тишина, только медики осматривали тело, но эти парни не очень разговорчивы. Молодая девушка лет 25; одета в строгий костюм: черная юбка, рубашка; светлые волосы завязаны в пучок. Явно обычная офисная сотрудница. Открытых ран нет. По утверждению медиков умерла часов 6 назад.
– В общественном месте, как и три предыдущие,– подумал Лисп,– определенно это он. На теле нет ран, она в повседневной одежде, словно после убийства ее принарядили и отправили на работу. Зачем же ты это делаешь? Кто ты? Все так чисто никаких улик. Никаких проколов каждый раз.
– Чез, картинка с камер есть?
– Да ни хрена тут не работает. Пробил по базе ее звали Мерил, 27 лет, работала в страховом агентстве «ProtectLife», родственников в городе нет.
– Детективы, отчет по телу: на коже небольшие синяки; некоторые ногти сломаны, видимо боролась с убийцей, но под ногтями ничего; одежда чистая, даже этикеток нет. Но во рту был цветок,– удивил штатный медик.
– Цветок!? – переспросил Чез,– это что-то новенькое. И что за цветок?
– Я не ботаник, а суд-мед эксперт.
– Это был продолговатый бутон с сиреневыми лепестками. Зачем он его туда положил? Что он значит? Он дает подсказку? – размышлял Лисп.
– Чез узнай, что за цветок:
