Принести ее ему было единственным разумным поступком, не способным навредить тонкой натуре девушки. Ей нужна защита. Без нее она легко может погибнуть в этом городе, полном темных углов, о которых она даже не может подозревать.
«Кёрс-Роуз» спала, не подозревая ни о чем, в том числе о моих постоянных прогулках по ночному городу. Вальмонт строго-настрого запрещает студентам покидать свои комнаты после полуночи, поясняя этот запрет своей озабоченностью за наши жизни. Учащиеся всегда следуют его указаниям, не переча и не спрашивая о причинах, по которым возникают новые законы и правила. Они уважают его интересы больше, чем свои собственные. Нельзя сказать о том, что я без уважения отношусь к Вальмонту, пренебрегая установленными им правилами без зазрения совести. Я, как и все студенты академии, почитаю его, но сидеть в четырех стенах и пропускать чудесные ночные часы, в которые открывается новая жизнь в Сан-Лореиле, я просто не могу. Сэм часто говорил мне, что когда-нибудь я все-таки попадусь, распрощаюсь со своей давней привычкой, ставшей частью меня. Как же забавно осознавать, что он был абсолютно прав. Но, признаться, я ни капли не жалею об этом, ведь в моих руках – жизнь, требующая от меня этой жертвы.
Остановившись у довольно тяжелых дверей кабинета директора, я на мгновение еще раз посмотрел на спящее лицо девушки, которое казалось мне еще более беззащитным, чем тогда, когда с ее глаз падал самый чистый хрусталь тоскливых слез. И почему я колеблюсь, не решаясь постучать в эти двери? Что останавливает меня в эту трудную минуту? Ей нужна помощь, а мне… отныне мне нужна она.
Я уверенно постучал в массивные двери и сразу же услышал приглашение директора войти внутрь. Распахнув перед собой двери, я сделал пару шагов в сторону рабочего стола, за которым сидела худощавая фигура, в раздумьях склонившаяся над разбитой статуэткой.
– Доброй ночи, Энгис, – сказал он, не отрываясь от своего дела. Голос его всегда звучал ровно, мягко и как-то немного задумчиво. Я с нетерпением ожидал, когда он набросится на меня с толщенным уставом правил «Кёрс-Роуз», но он был словно не в духе отчитывать меня за грубейшее нарушение самого важного правила жизни в академии. – Это была моя самая любимая статуэтка, – тяжело вздохнул он. – Но рано или поздно со всем приходится прощаться, даже с самым дорогим.
Вытащив из-под стола мусорную корзину, он легким движением руки смел со стола осколки и уже не различимую фигурку, с которой ему, видно, ему было непросто расстаться.
– Итак, – Вальмонт провел руками по своим светлым волосам, немного взлохматив их, а после, сложив перед собой руки, заключенные в замок, внимательно посмотрел на меня. – Хоть одна из твоих ночных прогулок принесла кому-то пользу.
Я в недоумении замер на месте. Он все-таки знал об этом, хоть я всячески старался быть незамеченным.
– Ее зовут Вейн. – Стараясь уйти от его насквозь пронизывающего взгляда, я сделал еще пару шагов в сторону его рабочего стола. – Я нашел ее в парке, на одной из скамеек.
