Анатолия, останавливаться не хотелось.
Из вежливости Тютин поздоровался. Увидев его, ракетчик поспешил закрыть капот и шагнул ему навстречу. Полковник, тяжело вздохнув, достал из кармана пачку сигарет. Уйди он сейчас – обидит старика-генерала до глубины души.
Генерал тоже закурил из тютинской пачки и с сочувствием сказал:
– Мне искренне жаль вашего зятя. Он был хороший человек. У таких людей не может быть врагов.
Тютин молча кивнул головой, затягиваясь сигаретой, а генерал продолжил:
– В прошлый раз, когда он приезжал, я проиграл ему обе партии. Сегодня хотел взять реванш.
И на это у Тютина не нашлось слов. Оставалось только для поддержания разговора кивнуть головой, что полковник и сделал. Генералу хотелось выговориться… Жена ведь слушать не будет. Своим брюзжанием он и так за целый день ей надоел.
Но Тютин для себя твердо решил: «Докуриваю сигарету и ухожу».
– А знаете, Николай Иванович, – сказал вдруг генерал как-то по-особенному с болью в голосе, – я не верю, что ваш Анатолий мог совершить такое.
– И я не верю, – сказал Тютин фразу, показавшуюся ему уже затертой. Ведь то же самое он сказал следователю. Теперь вот повторил генералу-ракетчику. А зачем? Для чего? Все теперь в прошлом. Да и вообще, возражать что-либо генералу – всегда было абсурдно. Старая привычка военного командира – если во что упрется, не свернешь его, не переубедишь, сколько ни старайся.
Генерал, приблизившись к Тютину и дохнув на него водочным перегаром, запальчиво продолжил:
– Зная Анатолия – каким он был по характеру, по натуре… Не сам он, – проговорил ракетчик едва ли не шепотом. Полковник молчал, докуривая сигарету. Так не хотелось, чтобы сейчас кто-то лез со своими советами, понуканиями.
– Вам надо тормошить ментов! – неожиданно рассердившись, воскликнул генерал. Но, вспомнив, что Тютин сам бывший мент, поправил себя: – Извините за грубость. Ваших бывших коллег.
– Пустое, – Тютин только рукой махнул. – Я уже разговаривал со следователем, когда они приезжали по вызову. Галстук!
– Галстук? – ничего не понимая, повторил генерал. – При чем тут галстук?!
– А при том. Они не хотят возбуждать дело. Повесился на галстуке. Считают – сам. И не принимают никаких других версий. Так-то. На теле при внешнем осмотре не обнаружено следов физического воздействия. Иными словами – ни синяков, ни ссадин, ни ран. И получается простор для отказа в возбуждении уголовного дела. А, если честно, искать никто не хочет и, по всей видимости, не будет. Зачем им лишняя головная боль с Анатолием?! – с обидой произнес бывший полковник.
Генерал сердито втоптал недокуренный окурок в песок и выговорил:
– Одно слово – менты, они и есть менты!
Тютин уже собрался уйти, но генерал остановил его.
– Дня четыре назад, Николай Иванович,
