в НИИ медтехники, разрабатывал программы компьютерной диагностики и с тех пор оброс обширными знакомствами в медицинских кругах. Привез, наверное, какое-нибудь светило. Настя представила себе, как позвонил Саша и срывающимся от страха голосом заорал, что у Даши кровотечение и он не знает, что делать. Дашка умирает! Саша Каменский обладал удивительной способностью мгновенно начинать видеть все в черном свете и считать, что все кончено и поправить уже ничего нельзя. Причем, что характерно, его бизнеса это почему-то совершенно не касалось и проявлялось только тогда, когда речь шла о Даше. Наверное, он ее любил до умопомрачения и совершенно терял рассудок, когда с ней что-нибудь случалось. Конечно, Леша тут же сорвался и поехал приводить Саню в чувство и брать дело в свои руки. Какие уж тут записки…
Внезапно Настя снова включила свет и потянулась к телефону. Номер Соловьева она успела набрать прежде, чем ответила сама себе на вопрос: зачем она это делает?
– Я тебя разбудила? – виновато спросила она, услышав в трубке его мягкий голос.
– Нет, я поздно ложусь.
– Как твои дела?
– Спасибо, хорошо. Ты звонишь, чтобы спросить об этом?
– Честно говоря, я сама не знаю, зачем звоню. Но, по всей видимости, мне этого очень захотелось. Иначе я бы этого не сделала.
– Логично, – усмехнулся Владимир Александрович. – Даже в таком тонком и эмоциональном вопросе ты пытаешься оперировать логикой. А как твои дела?
– Тоже нормально. Как обычно.
– Ты дома?
– Конечно. Где еще я могу быть в такое время?
– А как же муж? Не боишься, что он услышит, как ты со мной разговариваешь?
– Не боюсь. Если бы боялась, не звонила бы.
– Тоже логично, – согласился он. – В любом случае я рад, что ты позвонила.
– Правда?
– Правда.
В его голосе она снова услышала те интонации, от которых когда-то начинала кружиться голова.
– Человек быстро привыкает к хорошему, – продолжал Соловьев. – Позавчера ты мне позвонила, вчера приехала, и сегодня у меня уже появилось чувство, что мне чего-то не хватает. А вот ты сейчас позвонила, и я понял, чего именно. Я уже соскучился по тебе.
– Я тоже, – улыбнулась она. – Я завтра приеду, если у тебя нет других планов.
– В котором часу?
– Около восьми. Договорились?
– Я буду ждать.
– Целую тебя, – мягко сказала она. – Спокойной ночи.
Вот так, Соловьев. Ты уже по мне скучаешь. С чего бы это? Я-то ладно, про меня речь не идет, я всегда неровно к тебе дышала. Но ты? Ты же меня за человека не держал. Я для тебя была всего-навсего взрывоопасной маминой дочкой, которая может причинить кучу неприятностей, если обращаться с ней неаккуратно. Приборчик такой. Тогда, двенадцать лет назад, ты страшно испугался,
