слишком назойливым, это может вызвать подозрения.
– Я каждый день могу найти вас там же, где сегодня? – спросил он.
– Кроме вторника и субботы. А вы собираетесь меня искать?
– Обязательно. Любовь – огромная проблема, а мы с вами только-только начали ее обсуждать.
– Тогда я буду ждать.
Она приблизила свое лицо к его лицу, явно ожидая поцелуя, но Доценко решил не форсировать события и слегка отступил.
– Надеюсь, мне не придется ждать слишком долго, – сказала она почти шепотом.
– Ни в коем случае, – ответил он весело и громко. – Иначе я просто умру от голода. Пока мама в больнице, кормить меня некому, кроме вас. Тем более что у вас это получается отменно.
– Вот видите, – она продолжала говорить очень тихо, словно призывая его подойти поближе, – значит, ваша теория верна. Кстати, вы не боитесь остаться голодным в те дни, когда я не работаю на «Профсоюзной»?
– Боюсь. И вам придется дать мне свой телефон, чтобы я не боялся.
Он записал телефон Анны, который уже и без того знал со вчерашнего дня.
– Все, Анечка, спасибо вам за вечер, я побегу, а то меня в метро не пустят.
Она все-таки решила не отпускать его без поцелуя, но Доценко ловко подставил щеку, сделав вид, что рассчитывал только на это. Он уже отошел довольно далеко от ее дома, но, поворачивая за угол, оглянулся. Анна стояла на тротуаре и смотрела ему вслед.
Глава 5
Прошло уже пять дней, а Владимир Борисович Мельник все еще знакомился с делами оперативного учета, которые велись его новыми подчиненными. Часть дел он уже вернул, остальные держал пока у себя, периодически вызывая то одного, то другого сотрудника для дачи объяснений. Дошла очередь и до Короткова.
– Юрий Викторович, я ознакомился с вашими материалами по делу об убийстве на Павелецком вокзале. Там, конечно, много недоработок и явной халтуры, но сейчас мы не будем на этом останавливаться. Качество работы вашего отдела будет предметом специального обсуждения, я об этом всех предупреждал. Сейчас речь идет только об этом несчастном Мамонтове. В материалах дела действительно нет ничего, что позволило бы утверждать: Мамонтов был вашим источником. Но в нем нет и ничего опровергающего этот тезис. Как же мне прикажете понимать публикацию в газете?
– Владимир Борисович, я просил вашего разрешения на встречу с журналистом, подготовившим материал, но вы мне запретили.
– И правильно запретил. Сначала я должен был сам убедиться в вашей искренности. Надеюсь, вы мой запрет не нарушили?
Коротков усмехнулся. Если бы в сутках было семьдесят два часа, он бы мог плевать на запреты начальника с высокой колокольни. Но поскольку часов этих было все-таки только двадцать четыре, то в них нужно было успеть уложить выполнение хотя бы того, что начальник поручал и за что строго спрашивал. А о том,
